Час відпочивати у Дагестані! Кумики: характеристика, основні заняття Кумики, хто дав їм назву
П. Калінінський, мікрорайони Кірзавод та Янги-юрт м. Моздок у Моздокському районі) та в Чечні (Грозненський та Гудермеський райони – села Виноградне та Брагуни). Складають другу за чисельністю національну меншість у Чеченській Республіці (після російських) та четверту в Республіці Північна Осетія-Аланія (після російських, інгушів та вірмен).
У Росії проживають 503,1 тисячі у 2010 році, з них у Дагестані 431,7 тис. осіб.
Чисельність та розселення
Кумики - другий за чисельністю після азербайджанців тюркомовний народ на Кавказі, будучи при цьому найбільшим тюркським народом на Північному Кавказі та третім за чисельністю народом Дагестану. Територія їхнього традиційного розселення - Кумицька площина, західне узбережжя Каспійського моря та передгірні райони Дагестану.
Чисельність суб'єктів РФ
Суб'єкт РФ | 2002 | |
---|---|---|
Чисельність | Чисельність | |
Дагестан | 365 804 | 431 736 |
Тюменська область | 12 343 | 18 668 |
9 554 | 13 849 | |
2 613 | 4 466 | |
Північна Осетія | 12 659 | 16 092 |
Чечня | 8 883 | 12 221 |
Ставропольський край | 5 744 | 5 639 |
Москва | 1 615 | 2 351 |
Московська область | 818 | 1 622 |
Астраханська область | 1 356 | 1 558 |
Ростовська область | 1 341 | 1 511 |
Волгоградська область | 895 | 1 018 |
показані суб'єкти з чисельністю кумиків понад 1000 осіб |
Етнонім
Походження етноніму «кумик» («к'умук») не до кінця залишається ясним. Більшість дослідників (Бакіханов, С. А. Токарєв, А. І. Тамай, С. Ш. Гаджієва та ін) виробляли назву від половецького етноніму кімаки або від іншої назви кипчаків - куман. Відповідно до П.К. Услару, у ХІХ ст. на Північному Кавказі термінами кумик або кумук іменували тюркомовних жителів рівнини. У Дагестані, Чечні та Інгушетії термінами кумик і кумук іменували лише кумиків. Б. А. Алборов виводив етнонім «кумик» із тюркського слова «кум» (пісок, піщана пустеля). У свою чергу Я. А. Федоров, ґрунтуючись на писемних джерелах VIII-XIX ст., Писав, що етнонім «гумік-кумик-кумух» є корінним дагестанським топонімом, пов'язаний з епохою середньовіччя.
У Великій Радянській Енциклопедії, на підставі праць відомого етнографа та фахівця з Кавказу Сакінат Хаджієва була вказана наступна версія етногенезу кумиків:
Найвідоміший кавказознавець Леонід Лавров поставив під сумнів версію про "обтуреченість" кумиків:В етногенезі кумиків брали участь стародавні племена - аборигени Північно-Східного Дагестану та зайві тюрко-мовні племена, особливо кипчаки, мова яких була сприйнята аборигенами.
Велика радянська енциклопедія: у 30 т./гол. ред. А. М. Прохоров. - 3-тє вид. - М.: Рад. енцикл., 1969 - 1978
Малоймовірно, щоб кумики були тюркізованими дагестанцами, як це стверджують деякі. Бажано було б з'ясувати: чи не мають до них відношення камаки, які мешкали в Північному Дагестані на початку нашої ери.
Великий російський сходознавець Володимир Мінорський висунув свою версію походження кумиків:
Остаточне формування кумицького етносу відбувалося в XII-XII століттях.
На території розселення кумицького народу існувало кілька держав, з яких найбільш відомими були Царство гунів, Джидан, Тарковське шамхальство.
Антропологічний тип
Антропологічно у кумиків представлений каспійський підтип європеоїдної раси. Сюди ж включають азербайджанців, курдів Закавказзя, цахурів, татів-мусульман. Каспійський тип зазвичай розглядають як різновид середземноморської раси або індо-афганської раси.
В етногенезі кумиків брали участь стародавні племена - аборигени Північно-Східного Дагестану та зайві тюркомовні племена, особливо кипчаки, мова яких була сприйнята аборигенами. За антропологічними ознаками та за основними рисами культури та побуту кумики близькі до інших гірських народів Дагестану.
Дослідження XX століття
Радянські антропологи відносили кумиків до європеоїдної раси і вказували на антропологічну схожість кумиків з іншими народами Дагестану, протиставляючи їх монголоїдним народам. Як зазначає радянський і російський учений-антрополог Валерій Алексєєв, каспійський тип, у представників якого включаються кумики, в Дагестані практично завжди проявляється у змішаному вигляді і тому народи центрального Дагестану не можуть бути включені до типових представників цього різновиду. Щодо кумиків, він пише, що вони "мають найбільш темну пігментацію, що, ймовірно, свідчить про інтенсивну участь каспійського типу в освіті їх антропологічних особливостей" .
Мова
Серед діалектів кумицької мови виділяються кайтазька, терська (моздокські та брагунські кумики), буйна і хасавюртовська, причому два останні лягли в основу літературної кумицької мови.
Кумицька мова одна із старописьменних літературних мов Дагестану. Протягом XX століття писемність кумицької мови змінювалася двічі: традиційна арабська графіка 1929 року була замінена спочатку латинським алфавітом, потім 1938 року - кирилицею.
Найбільш близькі до кумикської мови карачаєво-балкарська, кримськотатарська та караїмська мови. .
Серед кумиків поширена також російська мова.
Релігія
Вірні кумики сповідують іслам суннітського штибу. Більшість кумиків належать до шафіїтського мазхабу, частина – до ханафітського. У лютому 1992 року в результаті розколу Духовного управління мусульман Республіки Дагестан у Махачкалі сформувалося Кумицьке духовне управління мусульман.
Економіка
Кумики – народ осілої землеробської культури. Традиційними їм є хліборобство, садівництво, виноградарство, культивовані ще з 8-9 століть. Історично вони займалися і скотарством. Землю кумиків можна назвати житницею всього Дагестану, тут зосереджено понад 70 відсотків економіки республіки. Тут зосереджена майже вся промисловість (приладобудування, машинобудування, консервування, виноробство тощо). Розвинуті рисосіяння, рибальство. Надра багаті на нафту, газ, мінеральні джерела, сировину для будівельних матеріалів (скляні піски, гіпс, гравій, галька і т. д.). Є чималі рекреаційні ресурси (Каспійське узбережжя, грязьові та мінеральні джерела лікувальної властивості). Серед них сірководневі (Талги), гідрокарбонатно-натрієві (Каякент), хлоридні, вапняні та ін.
Культура
Європейський мандрівник XVIII ст. Йоганн Антон Гільденштедт дав опис побуту кумиків того часу:
Усі займаються землеробством і трохи скотарством. Їхні хлібні рослини: пшениця, ячмінь, просо, овес і переважно рис, а також бавовник обробляють вони часто, шовк же переважно лише для потреб. Рибальство має для них більше значення, ніж у інших татар, і вони полегшують своє харчування ловом осетрів та інших риб. Серед них живе багато вірмен, в руках яких знаходиться невелика торгівля припасами, [необхідними] для життя, - кумицькими продуктами та іншими потрібними [речами]. Їх житла і села, як і інші багато разів описані кавказькі, з легкої картатої будівлі з вербовою плетінкою.
Література та театр
У народній пам'яті кумиків збереглися зразки епічної (героїчні, історичні та побутові пісні, пісні дидактичного змісту (йир'и), казки, прислів'я, загадки) та ліричної (чотиривірна пісня («сарин») та «яс» (оплакування, голосіння) або «Яс-йир») поезій. У дореволюційний період кумицька література перебувала під впливом кримськотатарської та татарської літератур, а після революції 1917 року дещо посилюється вплив азербайджанської літератури. У перші роки радянської влади кумицька література продовжувала традиційні теми: розкріпачення людини, духовне пробудження народу, боротьба з невіглаством тощо.
Одяг
Чоловіки носили тонкі тунікоподібні сорочки, штани, черкеску, бешмет та овчинні шуби, а жінки - сукні, шкіряні черевики, калоші та шкарпетки, причому одяг прикрашався срібними пряжками, гудзиками, поясом. Сукні «полша», що складається з нижньої сукні з тонкого однотонного шовку та верхньої сукні з щільної тканини з вишивкою, вишиті хустки з тонкої вовни та шовкові хустки – «гульмельди» з характерним малюнком. Сучасний одяг переважно міського типу.
Напишіть відгук про статтю "Кумики"
Примітки
- . Перевірено 24 грудня 2009 року.
- . Державний Комітет статистики України.
- (.rar)
- . belstat.gov.by. .
- (Латиш.)
- див. Терські кумики
- :
- Агєєва, Р. А.Якого ми роду-племені? Народи Росії: імена та долі. Словник-довідник. – Academia, 2000. – С. 190-191. - ISBN 5-87444-033-X.
- Услар П.К. Етнографія Кавказу. Мовазнавство. 4. Лацька мова. Тифліс, 1890, с. 2.
- Г.С. Федоров-Гусейнов.Історія походження кумиків. - Махачкала: Дагестанське книжкове видавництво "Кумик"-по-тюркськи (кипчакски) "вигнаний"., 1996. - С. 138-139.
- Н.Г. Волкова.Назви кумиків у кавказьких мовах // Етнічна ономастика. – М.: Наука, 1984. – С. 23-24.
- Мови народів СРСР: у 5-ти томах. Тюркські мови. - М: Наука, 1966. - Т. 2. - С. 194.
- Раси та народи. Вип. 26. – Наука, 2001. – С. 78. – ISBN 5-02-008712-2.
- Смирнов К. Ф. Археологічні дослідження в Дагестані в 1948-1950 р.р. // Короткий. повідомл. ІМК XIV, 1952, с. 95-96
- Г.С. Федоров-Гусейнов.Історія походження кумиків. – Махачкала: Дагестанське книжкове видавництво, 1996. – С. 18.
- С. А. Токарєв.Етнографія народів СРСР: історичні основи побуту та культури. – Вид-во Московського університету, 1958. – С. 229.
- Василь Володимирович Бартольд.Твори. – Наука, 1968. – Т. 5. – С. 213.
- Сакінат Шихамедівна Гаджієва.Кумики: історико-етнографічне дослідження. – Вид-во Академії наук СРСР, 1961. – Т. 5. – С. 44.
- Лавров Л. І. Історико-етнографічні нариси Кавказу. Ленінград. 1978. C. 37-38.
- В.Ф.Мінорський.Історія Ширвана і Дербенда X - XI ст. - Вид-во Східної літератури, 1963. - С. C.145.
- . Народи Росії. Енциклопедія Москва, Велика Російська Енциклопедія 1994. .
- // Енциклопедичний словник Брокгауза та Єфрона
- . "Демоскоп". .
- . "Демоскоп". .
- Ю.Кульчик, Х. Джабраїлов.. МІЖНАРОДНИЙ ІНСТИТУТ ГУМАНІТАРНО-ПОЛІТИЧНИХ ДОСЛІДЖЕНЬ. .
- . "Демоскоп". .
- В. П. Алексєєв.Географія людських рас // Обране 5 т. Т. 2. Антропогеографія. – М.: «Наука», 2007. – С. 188. – ISBN 978-5-02-035544-6.
- Кумики- стаття з Великої радянської енциклопедії.
- Народи Кавказу / За заг. ред. С.П. Толстова. – М.: Вид-во АН СРСР, 1960. – Т. 1. – С. 422.
- Алексєєв В. П. Вибране.Походження народів Кавказу. – Наука, 2009. – Т. 5. – С. 228-229. - ISBN 978-5-02-035547-7.
Оригінальний текст(рус.)
Поширення каспійської групи популяцій у Дагестані падає на центральні, східні та південні райони. Іншими словами, вона представлена в лезгіномовних народах, у даргінців-кайтагів та кумиків. Однак уже зазначалося, що ні за кольором волосся і очей, світлішого, ніж в азербайджанських групах, ні за величиною вилицьового діаметра, помітно більшого, ніж в Азербайджані, народи центрального Дагестану не можуть бути включені до типових представників каспійського типу. У Дагестані цей тип майже завжди проявляється у змішаному вигляді, виявляючи або за пігментацією, або за шириною обличчя, або за обома цими ознаками, разом узятими, відоме наближення до кавкасіонської групи популяцій. Таким чином, територія Дагестану є периферією ареалу каспійського типу, і, отже, формування антропологічного складу перерахованих народів є результатом різного за рівнем інтенсивності змішування представників каспійської та кавкасіонської груп популяцій. Цим, мабуть, і пояснюються локальні розбіжності в антропологічному типі кумиків, даргінців та лезгіномовних народів. Кумики мають найбільш темну пігментацію, що, ймовірно, свідчить про інтенсивну участь каспійського типу в освіті їх антропологічних особливостей, деякі лезгіномовні групи зближуються з кавкасіонськими народами.
- Pieter Muysken.. - John Benjamins Publishing Company, 2008. - Т. 90. - С. 74. - ISBN 9027231001, 9789027231000.
Оригінальний текст(рус.)
Languages використані на сучасному або в past as lingua franca в Caucasus
Azeri в Southern Daghestan
Кумик в Northern Daghestan
Avar in Western Daghestan
Nogay in Northern Daghestan
Circassian in Western Daghestan
Russian across the Caucasus (since the second half on the 19th c.)
...
Безперервно починаючи з 19-ї туристичної Turkic Kumyk, поряд з Avar і Azeri, служив одним з Lingua франків в foothill і lowland Daghestan, дев Northern Daghestan ця роль була sometimes played by Nogay. - Кумицька мова // Велика радянська енциклопедія: [30 т.] / гол. ред. А. М. Прохоров. - 3-тє вид. -М. : Радянська енциклопедія, 1969-1978.
- Кумицький енциклопедичний словник. Махачкала. 2012. С. 218.
- (рус.), Інститут релігії та політики.
- Ярликапов А. А.Релігійні вірування // Народи Дагестану / Відп. ред. С. А. Арутюнов, А. І. Османов, Г. А. Сергєєва. – М.: «Наука», 2002. – С. 68. – ISBN 5-02-008808-0.
- Йоганн Антон Гільденштедт.. - Петербурзьке Сходознавство, 2002. - С. 255.
- // Енциклопедичний словник Брокгауза та Єфрона: в 86 т. (82 т. і 4 дод.). - СПб. , 1890-1907.
- КУМИСЬКА ЛІТЕРАТУРА // Літературна енциклопедія.
- (рус.), Літературна енциклопедія.
- Ніна Степанівна Над'ярних.. – Наука, 2005. – С. 164.
- (рус.), kino-teatr.ru.
- Лев Миронович Мінц.. – Olma Media Group, 2007. – С. 276. – ISBN 5373010537, 9785373010535.
Посилання
Література
- Аджієв А. М., М.-Р. А. Ібрагімов. Кумики// Народи Росії. Енциклопедія М.: Наукове видавництво «Велика Російська енциклопедія», 1994. С. 214-216. ISBN 5-85270-082-7
- Кумики// Народи Росії. Атлас культур та релігій. – М.: Дизайн. Інформація. Картографія, 2010. – 320 с. - ISBN 978-5-287-00718-8.
- // Рада адміністрації Красноярського краю. Управління громадських зв'язків; гол. ред. Р. Р. Рафіков; редкол.: В. П. Кривоногов, Р. Д. Цокаєв. - 2-ге вид., перераб. та дод. – Красноярськ: Платина (PLATINA), 2008. – 224 с. - ISBN 978-5-98624-092-3.
|
Уривок, що характеризує Кумики
– Ну, я тепер скажу. Ти знаєш, що Соня мій друг, такий друг, що я руку спалю для неї. Ось подивись. - Вона засукала свій кисейний рукав і показала на своїй довгій, худій і ніжній ручці під плечем, набагато вище ліктя (у тому місці, яке закрито буває і бальними сукнями) червону мітину.– Це я спалила, щоб довести їй кохання. Просто лінійку розпалила на вогні та й притиснула.
Сидячи в своїй колишній класній кімнаті, на дивані з подушечками на ручках, і дивлячись у ці відчайдушно жваві очі Наташі, Ростов знову увійшов у той свій сімейний, дитячий світ, який не мав ні для кого ніякого сенсу, окрім як для нього, але який доставляв йому одні з найкращих насолод у житті; і спалення руки лінійкою, для свідчення кохання, здалося йому не марним: він розумів і не дивувався цьому.
- То що? тільки? - Запитав він.
– Ну такі дружні, такі дружні! Це дурниці – лінійкою; але ми назавжди друзі. Вона кого полюбить, то назавжди; а я цього не розумію, я зараз забуду.
– Ну то що ж?
- Так, вона любить мене і тебе. – Наташа раптом почервоніла, – ну ти пам'ятаєш, перед від'їздом… Так вона каже, що ти це все забудь… Вона сказала: я любитиму його завжди, а він нехай буде вільний. Адже правда, що це чудово, благородно! - Так Так? дуже шляхетно? так? - Запитувала Наталка так серйозно і схвильовано, що видно було, що те, що вона говорила тепер, вона раніше говорила зі сльозами.
Ростов замислився.
- Я нічого не беру назад свого слова, - сказав він. - І потім, Соня така краса, що який же дурень стане відмовлятися від свого щастя?
– Ні, ні, – закричала Наталка. – Ми про це вже з нею говорили. Ми знали, що ти скажеш. Але це не можна, тому що, розумієш, якщо ти так говориш - вважаєш себе пов'язаним словом, то виходить, що вона ніби навмисне це сказала. Виходить, що ти все-таки насильно з нею одружуєшся, і виходить зовсім не те.
Ростов бачив, що це було добре придумано ними. Соня і вчора вразила його своєю красою. Нині, побачивши її мигцем, вона йому здалася ще кращою. Вона була чарівна 16-річна дівчинка, мабуть пристрасно його любляча (у цьому він не сумнівався ні на хвилину). Чому ж йому було не любити її тепер, і не одружуватися навіть, думав Ростов, але тепер стільки інших радостей і занять! "Так, вони це чудово придумали", подумав він, "треба залишатися вільним".
- Ну і чудово, - сказав він, - потім поговоримо. Ах, як я тобі радий! – додав він.
– Ну а що ж ти, Борису не зрадила? - Запитав брат.
– Ось дурниці! - Сміючись крикнула Наталка. - Ні про нього і про кого я не думаю і знати не хочу.
- Ось як! То ти що?
– Я? – перепитала Наталка, і щаслива посмішка висвітлила її обличчя. - Ти бачив Duport'a?
– Ні.
- Знаменитого Дюпора, танцівника не бачив? Ну то ти не зрозумієш. Я ось що таке. - Наташа взяла, округливши руки, свою спідницю, як танцюють, відбігла кілька кроків, перекинулася, зробила антраша, побила ніжкою об ніжку і, ставши на кінчики шкарпеток, пройшла кілька кроків.
– Адже стою? ось ось, - говорила вона; але не втрималася навшпиньки. – Так ось я що таке! Ніколи ні за кого не піду заміж, а піду до танцівниць. Тільки нікому не кажи.
Ростов так голосно і весело зареготав, що Денисову зі своєї кімнати стало завидно, і Наташа не могла втриматись, засміялася з ним разом. - Ні, добре? - Все говорила вона.
– Добре, за Бориса вже не хочеш виходити заміж?
Наташа спалахнула. - Я не хочу ні за кого заміж йти. Я йому те саме скажу, коли побачу.
- Ось як! - Сказав Ростов.
- Ну, так, це все дрібниці, - продовжувала балакати Наташа. – А що Денисов хороший? - Запитала вона.
– Гарний.
- Ну і прощавай, одягайся. Він страшний, Денисов?
– Чому страшний? - Запитав Nicolas. – Ні. Васько славний.
– Ти його Ваською кличеш – дивно. А що він дуже гарний?
- Дуже гарний.
- Ну, приходь швидше чай пити. Всі разом.
І Наталка встала навшпиньки і пройшлася з кімнати так, як роблять танцівниці, але посміхаючись так, як тільки усміхаються щасливі 15-річні дівчинки. Зустрівшись у вітальні з Сонею, Ростов почервонів. Він не знав, як поводитися з нею. Вчора вони поцілувалися в першу хвилину радості побачення, але нині вони відчували, що цього не можна було зробити; він відчував, що всі, і мати і сестри, дивилися на нього запитливо і від нього чекали, як він поведеться з нею. Він поцілував її руку і назвав її ви Соня. Але їхні очі, зустрівшись, сказали один одному «ти» і ніжно поцілувалися. Вона просила своїм поглядом у нього вибачення за те, що в посольстві Наташі вона сміла нагадати йому про його обіцянку і дякувала йому за його кохання. Він своїм поглядом дякував їй за пропозицію свободи і казав, що так чи інакше він ніколи не перестане любити її, бо не можна не любити її.
– Як дивно, – сказала Віра, обравши загальну хвилину мовчання, – що Соня з Ніколенькою тепер зустрілися на ви і як чужі. – Зауваження Віри було справедливим, як і всі її зауваження; але як і від більшої частини її зауважень усім стало ніяково, і не тільки Соня, Микола і Наташа, а й стара графиня, яка боялася цієї любові сина до Соні, яка могла б позбавити його блискучої партії, теж почервоніла, як дівчинка. Денисов, на подив Ростова, у новому мундирі, напомажений і надушений, з'явився у вітальню таким же чепуруном, яким він був у битвах, і таким люб'язним з дамами і кавалерами, яким Ростов ніяк не очікував його бачити.
Повернувшись до Москви з армії, Микола Ростов був прийнятий домашніми як найкращий син, герой і ненаглядний Миколка; рідними – як милий, приємний і шанобливий молодик; знайомими – як гарний гусарський поручик, спритний танцюрист та один із найкращих наречених Москви.
Знайомство у Ростових була вся Москва; грошей у нинішній рік у старого графа було достатньо, тому що були перезакладені всі маєтки, і тому Миколушко, завівши свого власного рисака і наймодніші рейтузи, особливі, яких ні в кого ще в Москві не було, і чоботи, наймодніші, з самими гострими шкарпетками та маленькими срібними шпорами проводив час дуже весело. Ростов, повернувшись додому, відчув приємне почуття після деякого проміжку часу примірювання себе до старих умов життя. Йому здавалося, що він дуже змужнів і виріс. Розпач за невитриманий із закону Божого іспит, позичання грошей у Гаврила на візника, таємні поцілунки з Сонею, він про все це згадував, як про дитинство, від якого він незмірно був далекий тепер. Тепер він – гусарський поручик у срібному ментику, з солдатським Георгієм, готує свого рисака на біг, разом із відомими мисливцями, літніми, поважними. У нього знайома жінка на бульварі, до якої він їздить увечері. Він диригував мазурку на балі у Архарових, розмовляв про війну з фельдмаршалом Каменським, бував у англійському клубі, і був на ти з одним сорокарічний полковником, з яким познайомив його Денисов.
Пристрасть його до государя дещо послабшала у Москві, оскільки за цей час не бачив його. Але він часто розповідав про государя, про свою любов до нього, даючи відчувати, що він ще не все розповідає, що щось ще є в його почутті до государя, що не може бути всім зрозуміло; і від щирого серця поділяв загальне на той час у Москві почуття обожнювання до імператора Олександра Павловича, якому у Москві на той час було дано найменування ангела в плоті.
У цей короткий перебування Ростова у Москві, до від'їзду до армії, не зблизився, а навпаки розійшовся з Соней. Вона була дуже гарна, мила, і, очевидно, пристрасно закохана в нього; але він був у тій порі молодості, коли здається так багато справи, що колись цим займатися, і юнак боїться зв'язуватися – дорожить своєю свободою, яка йому потрібна на багато іншого. Коли він думав про Соню в це нове перебування у Москві, він казав собі: Е! ще багато, багато таких буде і є там, десь, мені ще невідомих. Ще встигну, коли захочу, зайнятися і коханням, а тепер ніколи. Крім того, йому здавалося щось принизливе для своєї мужності в жіночому суспільстві. Він їздив на бали і в жіноче суспільство, вдаючи, що робив це проти волі. Біга, англійський клуб, гульба з Денисовим, поїздка туди - це була інша справа: це було пристойно молодцю гусару.
На початку березня старий граф Ілля Андрійович Ростов був стурбований облаштуванням обіду в англійському клубі для прийому князя Багратіона.
Граф у халаті ходив по залі, віддаючи накази клубному економу і знаменитому Феоктисту, старшому кухареві англійського клубу, про спаржу, свіжі огірки, суницю, теля і рибу для обіду князя Багратіона. Граф, з дня заснування клубу, був його членом та старшиною. Йому було доручено від клубу влаштування урочистості для Багратіона, тому що рідко хто вмів так на широку руку, хлібосольно влаштувати бенкет, особливо тому, що рідко хто вмів і хотів прикласти свої гроші, якщо вони знадобляться на влаштування бенкету. Кухар і економ клубу з веселими обличчями слухали накази графа, бо вони знали, що ні за кого, як за нього, не можна було краще поживитися на обіді, який коштував кілька тисяч.
- Так дивись же, гребінців, гребінців у тортю поклади, знаєш! – Холодних стало три?… – питав кухар. Граф замислився. – Не можна менше, три… майонез разів, – сказав він, загинаючи палець…
- То накажете великих стерлядів взяти? - Запитав економ. - Що ж робити, візьми, коли не поступаються. Так, батюшка ти мій, я був і забув. Адже потрібна ще інша антра на стіл. Ах, батьки мої! - Він схопився за голову. - Та хто мені квіти привезе?
- Мітінько! А Мітінько! Скачи ти, Митинько, до підмосковної, — звернувся він до керуючого, який увійшов на його поклик, — скачи ти в підмосковну і вели ти зараз нарядити панщину Максимку садівнику. Скажи, щоб усі оранжереї сюди тягнув, укутував би повстю. Та щоб мені двісті горщиків тут були до п'ятниці.
Віддавши ще й ще різні накази, він вийшов був відпочити до графині, але згадав ще потрібне, повернувся сам, повернув кухаря та економа і знову почав наказувати. У дверях почулася легка, чоловіча хода, брязкіт шпор, і красивий, рум'яний, з вусиками, що чорніли, мабуть, відпочив і вихопився на спокійному житті в Москві, увійшов молодий граф.
– Ах, братику мій! Голова кругом іде, – сказав старий, ніби соромлячись, усміхаючись перед сином. — Хоч би ти допоміг! Адже треба ще пісеньників. Музика в мене є, та циган чи покликати? Ваші брати військові це люблять.
— Право, тату, я думаю, князь Багратіон, коли готувався до Шенграбенської битви, менше клопотав, ніж ви тепер, — сказав син, посміхаючись.
Старий граф прикинувся розгніваним. - Так, ти говори, ти спробуй!
І граф звернувся до кухаря, який з розумною і поважною особою, спостережливо і ласкаво поглядав на батька та сина.
– Яка молодь, а, Феоктисте? - Сказав він, - сміється над нашим братом старими.
– Що ж, ваше сіятельство, їм би тільки поїсти добре, а як усе зібрати та сервірувати, це не їхня справа.
- Так, так, - закричав граф, і весело схопивши сина за обидві руки, закричав: - Так ось що, попався ти мені! Візьми ти зараз сани парні і йди до Безухова, і скажи, що граф, мовляв, Ілля Андрійович прислали просити у вас суниці та свіжих ананасів. Більше ні в кого не дістанеш. Самого то ні, то ти зайди, княжнам скажи, і звідти, ось що, їдь ти на Розгуляй - Іпатка кучер знає - знайди ти там Іллюшку цигана, ось що у графа Орлова тоді танцював, пам'ятаєш, у білому козакині, і притягни ти його сюди, до мене.
- І з циганками його сюди привести? – спитав Микола сміючись. - Ну ну!…
У цей час нечутними кроками, з діловим, стурбованим і разом християнсько лагідним виглядом, що ніколи не покидав її, увійшла до кімнати Ганна Михайлівна. Незважаючи на те, що щодня Ганна Михайлівна заставала графа в халаті, щоразу він конфузився за неї і просив вибачення за свій костюм.
— Нічого, графе, голубчику, — сказала вона, лагідно заплющуючи очі. — А до Безухого я поїду, — сказала вона. - П'єр приїхав, і тепер ми все дістанемо, графе, з його оранжерів. Мені й треба було його бачити. Він мені надіслав листа від Бориса. Дякувати Богу, Боря тепер при штабі.
Граф зрадів, що Ганна Михайлівна брала одну частину його доручень, і наказав їй закласти маленьку карету.
— Ви скажете Безухову, щоб він приїжджав. Я його запишу. Що він із дружиною? - Запитав він.
Ганна Михайлівна завела очі, і на обличчі її виразилася глибока скорбота.
- Ах, мій друже, він дуже нещасливий, - сказала вона. - Якщо правда, що ми чули, це страшно. І чи ми думали, коли так раділи його щастю! І така висока, небесна душа, цей молодий Безухів! Так, я від душі шкодую його і постараюся дати йому втіху, яка від мене залежатиме.
- Та що ж таке? - Запитали обидва Ростова, старший і молодший.
Ганна Михайлівна глибоко зітхнула: - Долохов, Мар'ї Іванівни син, - сказала вона таємничим пошепки, - кажуть, зовсім компрометував її. Він його вивів, запросив до себе в будинок у Петербурзі, і ось ... Вона сюди приїхала, і цей зірви голова за нею, - сказала Ганна Михайлівна, бажаючи висловити своє співчуття П'єру, але в мимовільних інтонаціях і напівусмішкою висловлюючи співчуття зірву голові, як вона назвала Долохова - Говорять, сам П'єр зовсім убитий своїм горем.
– Ну, все-таки скажіть йому, щоб він приїжджав у клуб, – усе розвіється. Бенкет горою буде.
На другий день, 3-го березня, о 2-й годині після полудня, 250 осіб членів Англійського клубу та 50 осіб гостей чекали на обід дорогого гостя та героя Австрійського походу, князя Багратіона. Спочатку після отримання звістки про Аустерліцьку битву Москва здивувалася. У той час росіяни так звикли до перемог, що, отримавши звістку про поразку, одні просто не вірили, інші шукали пояснень такій дивній події в якихось незвичайних причинах. В Англійському клубі, де збиралося все, що було знатного, що має вірні відомості та вагу, у грудні місяці, коли почали приходити звістки, нічого не говорили про війну і про останню битву, ніби всі змовилися мовчати про неї. Люди, які давали напрямок розмовам, як то: граф Ростопчин, князь Юрій Володимирович Долгорукий, Валуєв, гр. Марків, кн. Вяземський, не показувалися в клубі, а збиралися по будинках, у своїх інтимних гуртках, і москвичі, які розмовляли з чужих голосів (до яких належав і Ілля Андрійович Ростов), залишалися на короткий час без певної думки про справу війни і без керівників. Москвичі відчували, що щось недобре і що обговорювати ці погані вісті важко, і тому краще мовчати. Але за кілька часу, як присяжні виходять із дорадчої кімнати, з'явилися й тузи, що давали думку в клубі, і все заговорило ясно і безперечно. Були знайдені причини тієї неймовірної, нечуваної та неможливої події, що росіяни були побиті, і все стало ясно, і в усіх кутках Москви заговорили одне й те саме. Причини ці були: зрада австрійців, погане продовольство війська, зрада поляка Пшебишевського і француза Ланжерона, нездатність Кутузова, і (потихеньку говорили) молодість і недосвідченість государя, який довірився поганим і нікчемним людям. Але війська, російські війська, говорили все, були незвичайні і творили чудеса хоробрості. Солдати, офіцери, генерали були герої. Але героєм із героїв був князь Багратіон, який прославився своєю Шенграбенською справою та відступом від Аустерліца, де він один провів свою колону нерозстроєною і цілий день відбивав удвічі найсильнішого ворога. Тому, що Багратіон обраний був героєм у Москві, сприяло і те, що він не мав зв'язків у Москві, і був чужий. В особі його віддавалася належна честь бойового, простого, без зв'язків та інтриг, російського солдата, ще пов'язаного спогадами Італійського походу з ім'ям Суворова. Крім того, у відплаті йому таких почестей найкраще показувалося нерозташування і несхвалення Кутузову.
- Якби не було Багратіона, il faudrait l"inventer, - сказав жартівник Шиншин, пародуючи слова Вольтера. Про Кутузова ніхто не говорив, і деякі пошепки лаяли його, називаючи придворною вертушкою і старим сатиром. Москві повторювалися слова князя Долгорукова: «ліплячи, ліпивши і обліпишся», що втішався в нашій поразці спогадом колишніх перемог, і повторювалися слова Ростопчина про те, що французьких солдатів треба збуджувати до битв пишномовними фразами, що з Німцями треба логічно міркувати, переконувати небезпечніше бігти, ніж йти вперед, але що російських солдатів треба тільки утримувати і просити: тихіше!.. З усіх боків чути були нові й нові розповіді про окремі приклади мужності, надані нашими солдатами і офіцерами при Аустерліці. Говорили і про Берга, хто його не знав, що він, поранений у праву руку, взяв шпагу в ліву і пішов вперед. помер, залишивши вагітну дружину та дивака батька.
3 го березня в усіх кімнатах Англійського клубу стояв стогін розмовних голосів і, як бджоли на весняному прольоті, снували туди-сюди, сиділи, стояли, сходилися і розходилися, в мундирах, фраках і ще дехто в пудрі і каптанах, члени і гості клубу . Пудрені, в панчохах і черевиках ліврейні лакеї стояли біля кожної двері і напружено намагалися вловити кожен рух гостей та членів клубу, щоб запропонувати свої послуги. Більшість присутніх були старі, поважні люди з широкими самовпевненими обличчями, товстими пальцями, твердими рухами та голосами. Такі гості та члени сиділи по відомих, звичних місцях і сходилися у відомих, звичних гуртках. Мала частина присутніх складалася з випадкових гостей – переважно молоді, серед яких були Денисов, Ростов і Долохов, який знову був семенівським офіцером. На обличчях молоді, особливо військової, був вираз того почуття зневажливої шанобливості до людей похилого віку, яке ніби говорить старому поколінню: поважати і почитати вас ми готові, але пам'ятайте, що все-таки за нами майбутнє.
Несвицький був одразу, як старий член клубу. П'єр, за наказом дружини відпустив волосся, зняв окуляри і одягнений модним, але з сумним і сумним виглядом, ходив по залах. Його, як і скрізь, оточувала атмосфера людей, що схилялися перед його багатством, і він із звичкою царювання та розсіяною зневажливістю поводився з ними.
По роках він мав би бути з молодими, за багатством і зв'язками він був членом гуртків старих, поважних гостей, і тому він переходив від одного гуртка до іншого.
Літні люди з найзначніших становили центр гуртків, до яких шанобливо наближалися навіть незнайомі, щоб послухати відомих людей. Великі гуртки складалися біля графа Ростопчина, Валуєва та Наришкіна. Ростопчин розповідав про те, як росіяни були зім'яті австрійцями, що втікали, і повинні були багнетом прокладати собі дорогу крізь втікачів.
Валуєв конфіденційно розповідав, що Уваров був надісланий з Петербурга, щоб дізнатися думку москвичів про Аустерліце.
У третьому гуртку Наришкін говорив про засідання австрійської військової ради, де Суворов закричав півнем у відповідь дурість австрійських генералів. Шиншин, що стояв тут же, хотів пожартувати, сказавши, що Кутузов, видно, і цього неважкого мистецтва - кричати по півня - не міг вивчитися у Суворова; але дідки суворо подивилися на жартівника, даючи йому тим відчувати, що тут і сьогодні так непристойно було говорити про Кутузова.
Граф Ілля Андрійович Ростов, стурбовано, квапливо походжав у своїх м'яких чоботях з їдальні у вітальню, поспішно і абсолютно однаково вітаючись з важливими і неважливими особами, яких він усіх знав, і зрідка шукаючи очима свого стрункого молодця сина, радісно зупиняв на ньому свій погляд. підморгував йому. Молодий Ростов стояв біля вікна з Долоховим, з яким нещодавно познайомився, і знайомством якого він дорожив. Старий граф підійшов до них і потис руку Долохову.
– До мене милості прошу, ось ти з моїм молодцем знайомий… разом там, разом героїчили… A! Василь Ігнатійч... здорово старий, - звернувся він до старого, що проходив, але не встиг ще домовити привітання, як все заворушилося, і лакей, що прибіг з переляканим обличчям, доповів: завітали!
Пролунали дзвінки; старшини кинулися вперед; розкидані в різних кімнатах гості, як струсоне жито на лопаті, стовпилися в одну купу і зупинилися у великій вітальні біля дверей зали.
У дверях передньої з'явився Багратіон, без капелюха та шпаги, які він, за клубним звичаєм, залишив у швейцара. Він був не в смушковій картузі з нагаєм через плече, як бачив його Ростов у ніч напередодні Аустерлицької битви, а в новому вузькому мундирі з російськими та іноземними орденами та з георгіївською зіркою на лівому боці грудей. Він мабуть зараз, перед обідом, підстриг волосся та бакенбарди, що невигідно змінювало його фізіономію. На обличчі його було щось наївно святкове, що давало, у поєднанні з його твердими, мужніми рисами, навіть дещо комічний вираз його обличчю. Беклешов та Федір Петрович Уваров, які приїхали з ним разом, зупинилися у дверях, бажаючи, щоб він, як головний гість, пройшов уперед їх. Багратіон змішався, не бажаючи скористатися їхньою чемністю; сталася зупинка у дверях, і нарешті Багратіон таки пройшов уперед. Він ішов, не знаючи куди подіти руки, сором'язливо і незручно, паркетом приймальні: йому звичніше й легше було ходити під кулями зораним полем, як він ішов перед Курським полком у Шенграбені. Старшини зустріли його біля перших дверей, сказавши йому кілька слів про радість бачити такого дорогого гостя, і не дочекавшись його відповіді, ніби заволодівши ним, оточили його і повели до вітальні. У дверях вітальні не було можливості пройти від членів і гостей, що стовпилися, давили один одного і через плечі один одного намагалися, як рідкісного звіра, розглянути Багратіона. Граф Ілля Андрійович, найенергійніше, сміючись і примовляючи: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – проштовхав натовп, провів гостей у вітальню і посадив на середній диван. Тузи, почесні члени клубу, обступили тих, хто знову прибув. Граф Ілля Андрійович, проштовхуючись знову через натовп, вийшов із вітальні і з іншим старшиною за хвилину з'явився, несучи велику срібну страву, яку він підніс князю Багратіону. На блюді лежали написані та надруковані на честь героя вірші. Багратіон, побачивши страву, злякано озирнувся, ніби шукаючи допомоги. Але у всіх очах була вимога того, щоб він скорився. Відчуваючи себе в їхній владі, Багратіон рішуче, обома руками, взяв блюдо і сердито, докірливо глянув на графа, що його підносив. Хтось послужливо вийняв з рук Багратіона блюдо (а то б він, здавалося, мав намір тримати його так до вечора і йти до столу) і звернув увагу на вірші. «Ну й прочитаю», ніби сказав Багратіон і спрямувавши стомлені очі на папір, почав читати із зосередженим і серйозним виглядом. Сам автор взяв вірші і став читати. Князь Багратіон схилив голову та слухав.
«Слав Олександра повік
І охороняй нам Тита на престолі,
Будь купно страшний вождь і добра людина,
Рифей на батьківщині а Цесар у лайці.
Так щасливий Наполеон,
Пізнавши через експерименти, який Багратіон,
Не сміє турбувати Алкідів росіян більше ... »
Але ще він не скінчив віршів, як голосний дворецький проголосив: «Смак готовий!» Двері відчинилися, загримів зі їдальні польський: «Грім перемоги лунай, веселись хоробрий рос», і граф Ілля Андрійович, сердито подивившись на автора, що продовжував читати вірші, розкланявся перед Багратіоном. Всі встали, відчуваючи, що обід був важливіший за вірші, і знову Багратіон попереду всіх пішов до столу. На першому місці, між двох Олександрів - Беклешова і Наришкіна, що теж мало значення по відношенню до імені государя, посадили Багратіона: 300 чоловік розмістилися в їдальні за чинами і важливості, хто важливіший, ближче до гостя, що вшановується: так само природно, як вода розливається туди глибше, де місцевість нижче.
Перед обідом граф Ілля Андрійович представив князю свого сина. Багратіон, дізнавшись про нього, сказав кілька нескладних, незграбних слів, як і всі слова, які він говорив цього дня. Граф Ілля Андрійович радісно і гордо оглядав усіх у той час, як Багратіон розмовляв із його сином.
Микола Ростов із Денисовим та новим знайомцем Долоховим сіли разом майже на середині столу. Навпроти них сів П'єр поруч із князем Несвицьким. Граф Ілля Андрійович сидів навпроти Багратіона з іншими старшинами і пригощав князя, уособлюючи у собі московську привітність.
Праці його не пропали даремно. Обіди його, пісний і скоромний, були чудові, але цілком спокійний він усе-таки не міг бути до кінця обіду. Він підморгував буфетнику, пошепки наказував лакеям, і не без хвилювання чекав кожної, знайомої йому страви. Все було чудово. На другому блюді, разом із велетенською стерляддю (побачивши яку, Ілля Андрійович почервонів від радості та сором'язливості), вже лакеї стали плескати пробками та наливати шампанське. Після риби, яка справила деяке враження, граф Ілля Андрійович переглянувся з іншими старшинами. – «Багато тостів буде, настав час починати!» – шепнув він і взявши келих у руки – підвівся. Всі замовкли й чекали, що він скаже.
– Здоров'я государя імператора! - крикнув він, і в ту ж хвилину добрі очі його зникли сльозами радості і захоплення. Тієї ж хвилини заграли: «Грім перемоги лунай». Усі встали зі своїх місць і закричали ура! і Багратіон закричав ура! тим самим голосом, яким він кричав на Шенграбенському полі. Захоплений голос молодого Ростова був чутний за всі 300 голосів. Він мало не плакав. – Здоров'я государя імператора, – кричав він, – ура! - Випивши залпом свій келих, він кинув його на підлогу. Багато хто наслідував його приклад. І довго точилися гучні крики. Коли замовкли голоси, лакеї підібрали розбитий посуд, і всі почали сідати, і посміхаючись до свого крику перемовлятися. Граф Ілля Андрійович підвівся знову, глянув на записочку, що лежала біля його тарілки і проголосив тост за здоров'я героя нашої останньої кампанії, князя Петра Івановича Багратіона і знову блакитні очі графа ув'язнулися сльозами. Ура! знову закричали голоси 300 гостей, і замість музики почулися співачі, які співали кантату твору Павла Івановича Кутузова.
«Марні росам всі перепони,
Хоробрість є перемогою застава,
Є у нас Багратіони,
Будуть усі вороги біля ніг» і т.д.
Щойно скінчили співачі, як пішли нові й нові тости, при яких дедалі більше розчулювався граф Ілля Андрійович, і ще більше билося посуд, і ще більше кричало. Пили за здоров'я Беклешова, Наришкіна, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуєва, за здоров'я старшин, за здоров'я розпорядника, за здоров'я всіх членів клубу, за здоров'я всіх гостей клубу та нарешті окремо за здоров'я засновника обіду графа Іллі Андреїча. При цьому тості граф вийняв хустку і, закривши ним обличчя, розплакався.
П'єр сидів проти Долохова та Миколи Ростова. Він багато і жадібно їв і багато пив, як завжди. Але ті, які його знали коротко, бачили, що в ньому сталася сьогодні якась велика зміна. Він мовчав весь час обіду і, жмурячись і морщачись, дивився навколо себе або зупинивши очі, з виглядом досконалої розсіяності, потирав пальцем перенісся. Обличчя його було похмуре і похмуре. Він, здавалося, не бачив і не чув нічого, що відбувається навколо нього, і думав про щось одне, тяжке і невирішене.
Цей невирішений, що мучив його питання, були натяки княжни в Москві на близькість Долохова до його дружини і цього ранку отриманий ним анонімний лист, в якому було сказано з тією підлою жартівливістю, яка властива всім анонімним листам, що він погано бачить крізь свої окуляри, і що зв'язок його дружини з Долоховим є таємницею лише для нього. П'єр рішуче не повірив ні натякам княжни, ні письму, але йому страшно було тепер дивитися на Долохова, що сидів перед ним. Щоразу, як ненароком погляд його зустрічався з прекрасними, зухвалими очима Долохова, П'єр відчував, як щось страшне, потворне підіймалося в його душі, і він швидше відвертався. Мимоволі згадуючи все минуле своєї дружини та її стосунки з Долоховим, П'єр бачив ясно, що те, що сказано в листі, могло бути правда, могло принаймні здаватися правдою, якби це стосувалося не його дружини. П'єр мимоволі згадував, як Долохов, якому було повернуто все після кампанії, повернувся до Петербурга і приїхав до нього. Користуючись своїми ганьбовими відносинами дружби з П'єром, Долохов прямо приїхав до нього в будинок, і П'єр помістив його і позичив йому гроші. П'єр згадував, як Елен усміхаючись висловлювала своє невдоволення через те, що Долохов живе у їхньому домі, і як Долохов цинічно хвалив йому красу його дружини, і як він з того часу до приїзду до Москви ні на хвилину не розлучався з ними.
«Так, він дуже гарний, думав П'єр, я його знаю. Для нього була б особлива краса в тому, щоб осоромити моє ім'я і посміятися з мене, саме тому, що я клопотав за нього і побачив його, допоміг йому. Я знаю, я розумію, яку сіль це в його очах мало б надавати його обману, якби це була правда. Так, якби це була правда; але я не вірю, не маю права і не можу вірити». Він згадував той вираз, який приймало обличчя Долохова, коли на нього знаходили хвилини жорстокості, як ті, в які він пов'язував квартального з ведмедем і пускав його на воду, або коли він викликав без жодної причини на дуель людини, або вбивав з пістолета кінь ямщика . Цей вираз часто був на обличчі Долохова, коли він дивився на нього. «Так, він бретер, думав П'єр, йому нічого не означає вбити людину, йому має здаватися, що всі бояться його, йому має бути це приємно. Він повинен думати, що і я його боюся. І справді я боюся його», думав П'єр, і знову при цих думках він відчував, як щось страшне і потворне підіймалося в його душі. Долохов, Денисов і Ростов сиділи тепер проти П'єра і здавалися дуже веселими. Ростов весело перемовлявся зі своїми двома приятелями, з яких один був лихий гусар, другий відомий бретер і гульвіса, і зрідка глузливо поглядав на П'єра, який на цьому обіді вражав своєю зосередженою, розсіяною, масивною фігурою. Ростов недоброзичливо дивився на П'єра, по-перше, тому, що П'єр у його гусарських очах був цивільний багатій, чоловік красуні, взагалі баба; по-друге, тому, що П'єр у зосередженості та розсіяності свого настрою не впізнав Ростова і не відповів на його уклін. Коли стали пити здоров'я государя, П'єр, задумавшись, не встав і не взяв келиха.
Йоганн Бларамберг
Топографічний, статистичний, етнографічний та військовий опис Кавказу
СХІДНИЙ КАВАКАЗ. Кумики
Походження кумиків та короткий виклад історії цього народу
Єдиної точки зору на походження кумиків немає. На думку вченого Клапроту, вони – нащадки хозар, настільки відомих у середньовічних історичних хроніках; одне з племен кумиків досі називається "шезари". На думку інших вчених, кумики - це татари, які давно влаштувалися на Кавказі і перетворилися на могутнє плем'я, яке називається «кумики» і «кази-кумики» (про ці останні ми поговоримо пізніше).
Коли з'явився знаменитий Тамерлан, кумики підкорилися цьому завойовнику, як і племена мам-катів, так розповідає Шереф-ад-дин, говорячи про останній похід Тамерлана проти хана Тохтамиша. З цього можна дійти невтішного висновку, що кумики, які виступали за Тамерлана, можливо, були нащадками кипчаків чи одного з племен Золотої Орди. Птолемей згадує про народ кама, чи камаки, що у тих місцях, де зараз розселені кумики.
Сучасні кумики говорять на тюркській говірці, що відрізняється від говірки ногайців; здавна вони сповідують іслам суннітського штибу і, хоча в звичаях, звичаях, одязі вони схожі на горян, в результаті змішання з ними, самі себе вони вважають татарами за походженням.
Перші контакти Росії з володарями кумиків датуються 1614 роком, в архівах згадується свідоцтво про вірність, що відноситься до цього року, відправлене царем Михайлом Федоровичем кумицькому хану Гірею та його братам; Наступного року датується інший документ, що містить відомості про підпорядкування кумиків Росії. Принаймні можна припустити, що ще досі деякі кумикские племена перебували вже залежно від Росії, зокрема у 1594 року, як у царювання Федора Іоанновича поблизу Койсу було засновано місто, як і у 1604 року, коли за Бориса Годунова будувалися фортеці на Сунжі, в Ендері та в околицях Таркі.
Того ж року кумики повстали і, об'єднавшись із черкесами та лезгинами Дагестану, змусили доблесного воєводу Бутурліна відступити за Терек і залишити вищезгадані фортеці. Проте кумики продовжували підтримувати дружні відносини з Росією до 1722 року, коли Петро здійснив похід до Персії; тоді кумики знову повстали, вони напали на росіян, але були розгромлені і покарані за свою зраду розграбуванням поселення Ендері, в якому тоді налічувалося до трьох тисяч будинків. З того часу кумики були вірні нашому уряду і весь час були спокійні та покірні.
Територія кумиків розташована між річками Терек, Аксай, Койсу та Каспійським морем, що є її східним кордоном. На північ вона відокремлюється від району Кизляр болотами в нижній течії Терека; на заході вона розташована на обох берегах нижньої течії Акса до фортеці Амір-Аджі-юрт, розташованої на правому березі Терека; на півдні вона межує з Дагестаном і районами, зайнятими салатівцями, аухівцями та гойдалками. Південний рукав річки Сулак, званий "Куру-Койсу" (Сухий Койсу), відокремлює кумиків від території таркійських шамхалів.
Найбільша довжина території кумиків із заходу Схід, від фортеці Амир-Аджи-юрт до мису Аграхан, становить 120 верст; з півночі на південь, від стародавнього Терека (мається на увазі старе русло) до Сулака, - 60 верст, що становить загальну площу 7200 квадратних верст.
Колись Гудермес був західним кордоном території кумиків, він впадає в Сунжу п'ятнадцятьма верстами вище за місце її впадання в Терек. Але коли чеченці спустилися зі своїх гір, кумицькі хани поселили частину з них на своїй території біля підніжжя відрогів Кавказу між Сунжею та Аксаєм. Чеченці, що влаштувалися гам на певних умовах, стали називатися гойдалками (шість сіл). Потім, з приходом нових одноплемінників, їх чисельність збільшилася, і, хоча кумицькі хани досі вважають їх своїми васалами, насправді гойдалки, скориставшись пізніше ослабленням кумицьких ханів, повернули собі незалежність. Таким чином, вся територія між Гудермесом та фортецею Амір-Аджі-юрт може розглядатися як складова частина території, зайнятої племенами чеченців.
Річки, територія та якість ґрунтів
Територія кумиків зрошується такими річками: Аксай (Біла Вода), обидва береги Аксая належать кумикам від старого поселення Аксай до злиття Аксая з Тереком. Струмки Ямансу і Яраксу впадають в Аксай. Невелика річечка Касма, або Акташ, перетинає центральну частину території кумиків, вона стікає з лезгінських гір, з виступу Салатав, а біля підніжжя гір Хана-Кайтау і Саух-Болак до неї впадає безліч дрібних струмків; при впадінні в Каспійське море вона губиться в болотах. Лівий берег Кой-су (Баранія Вода) ( Койюн – баран, су – вода (Тюрк.) ) від поселення Чир-юрт також належить кумикам. Сулак і Аграхан - два рукави Койсу - багаті на рибу, тут відзначаються значні улови.
Територія кумиків складається головним чином з великих рівнин, що переходять ближче до Каспійського моря до болота; південна частина - гориста, є відрогами лезгінських і дагестанських гір, відомих тут під назвою «Тавлінські гори». Долини та рівнини служать пасовищами для численних стад; села розташовані біля річечок. Ґрунти цього району вважаються найродючішими на всьому Північному Кавказі. Клімат тут тепліший, ніж в інших місцевостях, розташованих на тій самій широті; виноград чудово визріває в садах, у лісах багато всіляких дикорослих фруктових дерев, та. нарешті, на полях вирощують рис. Обидва береги Койсу вкриті лісом.
Низини в гирлі цієї річки заросли очеретом, але там зустрічаються і огрядні пасовища, якими взагалі рясніє цей район, так само як і землями, придатними для землеробства.
Кумики поділяються на три племінні групи: аксайські кумики, андріївські та костекські кумики. Крім власне кумиків, там живуть і ногайці. Кумики живуть осіло, ногайці ведуть кочове життя, і все їхнє багатство становлять численні стада баранів. Для сплати податків своїм панам, кумицьким ханам, ногайці добувають необхідні для цього гроші, продаючи овець та шерсть; крім того, як данина вони віддають щорічно по 2-3 вівці з кожної сотні. Ці ногайці є залишками Великої і Малої Орд ногайців, про які ми вже говорили вище і говоритимемо пізніше.
На території кумиків живе також багато вірмен, які займаються торгівлею, та грузинів.
Головне поселення аксайських кумиків - Аксай, що налічує 800 будинків, воно розташоване на правому березі річки з тією ж назвою, за 20 верст від Терека і за 70 верст від Кізляра. Територія поселення Аксай належить п'яти володарем сім'ям одного роду, їх імена: Алібекові, Ахматханкапланові, Ельдарові, Уцмієві та Арсланбекові. Остання сім'я - найдавніша і колись володіла невеликим державним підрозділом качкаликів, які стали самостійним. До поселення Аксай приходить багато чеченців та інших горян для ведення торгових справ. Жилища ханів колись були оточені кам'яними стінами з вежами та пристосовані до завзятої оборони. Навпроти Аксая на лівому березі річки знаходиться фортеця Таш-Кічу.
Головне поселення андріївських кумиків - Ен-дері, або Андріївка, - велике село, що налічує 1500 будинків, за 30 верст від Аксая і за 90 верст від Кізляра, розташоване на правому березі Акташа в тому місці, де він стікає з гір. Місце це дуже мальовниче, там є кілька мечетей, збудованих із каменю; будинки ханів теж будують із каменю, вони оточені кам'яними стінами з баштами для оборони. Розташування цього селища дуже зручне: воно знаходиться між річкою Акташ та двома її притоками – річечками Ачі та Чумлі. Ендері, можна сказати, закриває гірський прохід. В околицях цього селища є також кілька зручних місць, якими скористалися, щоб побудувати Раптову фортецю на північний захід від Ендері на лівому березі Акташа. Ця фортеця має велике значення, оскільки охороняє вихід з гір і вселяє черкесів повагу.
Найбільш могутні ханські сім'ї в Ендері - Казаналіпові, Айдемірові, Темірові, Алішеві, Муртазалі-Аджієві. Про виникнення села Андріївка (Ендері) розповідають так. Після розпаду козацької армії Єрмака значна частина козаків, об'єднана отаманом Андрєєвим, сховалась на Каспійському морі, де зайнялася піратством. Пізніше цей отаман Андрєєв із трьома сотнями козаків виявив залишки стародавнього укріпленого міста; він і залишився там із своїми товаришами, зміцнив засоби захисту і цим своїм перебуванням там дав назву поселенню – Андріївка (Ендері). Марно кумики і горці намагалися прогнати їх звідти, козаки трималися там до 1569 року, поки указом царя Івана Васильовича Грозного їх перевели на Терек, де й досі живуть їхні нащадки, звані гребенськими козаками.
Досі ще можна знайти залишки земляної фортеці навпроти селища Ендері на лівому березі Акташа при його виході з гір - це свідчить про те, що вигідне становище цього місця було помічене тими, хто колись займав його.
До російського завоювання селище Ендері було основним ринком на продаж військовополонених, яких горяни приводили туди. Ми ще повернемося до цієї торгівлі у окремому розділі.
Костеки, або Костюківка, - головне поселення району з тією самою назвою; це велике село в 650 будинків, розташоване на лівому березі річки Койсу, яка тут рясніє всілякою рибою; тут водиться навіть кизлярський оселедець (шамахи).
Кумицькі хани з сім'ї Алішевих, яким належить район, одержують найбільші доходи від рибальства, яке переважно орендовано вірменами та російськими торговцями. Неподалік селища Костеки знайдено сірчисті термальні води. На території кумиків помічено ще десятки різних джерел.
Казі-юрт розташований на лівому березі Койсу, там, де річка починає розгалужуватися. Це селище служить перевалковим пунктом на шляху з Кізляра в Тарки.
Чир-юрт знаходиться на правому березі Койсу, він розташований на тому виступі, який утворює річка, повертаючи на захід; Чір-юрт є перевалочним пунктом на шляху з Ендері до Таркі.
Фортеця Амір-Аджі-юрт стоїть на правому березі Терека і є крайньою західною точкою кордону цієї території.
Населення
Ось кількість населення цих трьох районів: поселення Аксай – 8 тисяч душ; поселення Ендері – 28 тисяч душ; поселення Костеки – 2 тисячі 800 душ.
Разом: 38 тисяч 800 душ, які можуть виставити 4 тисячі 500 озброєних піхотинців.
Етнографічні подробиці
Кумицькі власники займають місце відразу за кабардинськими і, за винятком цих останніх, найпомітніші на Кавказі. Перські шахи та російські царі вибрали колись шамхалів Тарки серед них, і аксаївські хани досі підтримують родинні зв'язки з таркійськими шамхалами та ханами Аварії.
Вся без винятку територія цього регіону – власність сімей кумицьких ханів. У цих ханів є свої селяни, що перейшли до них у спадок, проте вони не наважуються їх продавати, але щорічно отримують воз деревини від кожної сім'ї та працівника на один день під час сівби, жнив та сіножаттів; крім цього селяни не сплачують жодного податку. Вуздені, у яких є піддані, вважають себе підлеглими хану, на території якого вони живуть, проте вони не платять жодного оброку, так само як і селяни.
Селяни мають право уникнути одного власника, щоб перейти під заступництво іншого. Звідси випливає, що найбагатший хан той, хто має велику територію і більше селян. Уздені та селяни зобов'язані супроводжувати свого хана під час грабіжницьких походів та на війну.
Кумицькі хани можуть одружитися з дочками вуздечок і навіть з доньками їх підданих, але у разі їхні діти немає права спадкування. Ханські дочки виходять заміж лише за ханів. Калим у них у звичаї за прикладом інших гірських народів. Найбільш шановані хани мають по 2-3 дружини, закон дозволяє мати до 7 дружин.
Усі кумики - мусульмани вчення Омара (суніти). Духовенство користується вони особливою повагою, особливо з боку народу; воно представлено двома групами - кадії (їх лише троє) та мулли. Кадії отримують щорічно від кожної сім'ї свого району дві міри проса чи пшениці та одну вівцю з кожної сотні; мулл містять кадії. До тих, хто побував у Мецці, ставляться з особливою повагою, як і на всьому Кавказі, цих людей називають хаджії, або паломники.
Міжусобні чвари та сварки розглядаються мегкемою – церковним судом, у якому засідає духовенство, іноді там присутні хани.
Доходи ханів поповнює орендна плата за землю, яку віддають у користування лезгинам, які пасуть там худобу під час холодного сезону. Податки з транзитної торгівлі також ідуть до скарбниці хана.
Ми вже згадували про чудову якість грунту та його чудову родючість. Кумики вирощують в основному пшеницю та просо, віддаючи перевагу просу, яке дає їм чудові врожаї. Усюди зустрічаються поля, засіяні просом, перетнуті численними іригаційними каналами, які тут називають «татаулі». Ячмінь вирощують у меншій кількості; в районі проживання костекських кумиків вирощують також і рис. Овочеві культури, хоч і успішно тут виростають, дають переважно невеликий дохід.
Кумики багаті численними стадами рогатої худоби, що розводиться заради вовни; стада овець та кіз на все літо відправляють у гори. Кумики тримають величезні табуни – по кілька сотень коней у кожному, їхня найкраща порода називається «чепалівська», вона дуже цінується на Кавказі. Табуни чепалівських скакунів належать аксаївському хану Каспулату. Величезна кількість коней щорічно продають російським.
Чоловіки-кумики схильні до лінощів і бездіяльності; вони лише трохи займаються торгівлею, яка, переважно, зосереджена до рук вірмен. Їхні жінки більш працьовиті і роблять чудові килими, звані «бурмет»; полотно, зіткане з однотонної грубообробленої бавовни, та шовкові тканини для власного вживання.
У Кизлярі кумики продають стройовий ліс та дрова, а також жердини для виноградників. Вони видобувають сіль із озера Туралі, розташованого на території шамхалів, і змінюють її на просо та пшеницю. Кумицькі хани підтримують близькі стосунки з чеченцями, крім того, у них давно склалися торгові зв'язкиз кабардинцями та лезгінськими племенами, що живуть у засніжених горах Північного Кавказу.
Кумики загалом більш цивілізовані, ніж їхні сусіди, і лише потай беруть участь у їхніх пограбуваннях.
На кшталт інших гірських народів кумики теж іноді віддають своїх синів на виховання іноплемінникам – аталикам. З 7-8 років молодий ханський син здійснює тривалі верхові прогулянки зі своїм опікуном; сідло роблять таким чином, щоб дитина не могла впасти. Цілі дні хлопчик разом зі своїм вихователем-аталиком проводить у сідлі, щоб зловчитися вкрасти коня чи корову; якщо йому це вдається і власник худоби не ловить його відразу, він залишає тварину собі і наступного дня може не приховувати свою крадіжку; якщо ж власнику вдається його зловити, злодій має повернути тварину. Потім він лише відчуває сором за свою незручність.
Звичай, загальний всім Кавказу,- віддавати дітей у руки іноплемінників - переслідує політичну мету великого значення, оскільки вихователь-аталик стає потім членом сім'ї законного батька і ці родинні стосунки поширюються як представників тієї самої роду, а й усім представників народу, до якого належить аталик, по всьому Кавказу, так що серед ворожнечі, що панує між ними, вони завжди шукають і знаходять засоби отримати підтримку та допомогу.
Кумики ніколи не вирушають у військові походи на тривалий час, як інші горяни, і немає вдома більше двох-трьох тижнів. У поході вони не дотримуються жодного порядку, але збираються в невеликі групи, кожна з яких слідує за своїм власним ватажком. У таборі вони також розташовуються на власний розсуд, не віддаляючись, однак, надто далеко від свого хана. Останнього супроводжує стадо овець або кілька голів великої рогатої худоби для харчування самого хана та його почту; інші повинні мати - кожен свої - їстівні запаси, які, зазвичай, є невеликий мішок із просом чи пшеницею, прив'язаний до сідлу. Хоча у кумиків репутація хороших вершників і сміливих людей, вони все-таки далеко не такі відважні, як кабардинці та чеченці.
Кумики самі роблять порох та зброю. Кинджали, виготовлені в селищі Ендері, мають великий попит на всьому Кавказі; свинець вони купують у росіян.
На дорогах цього регіону зустрічаються деякі перешкоди: річки, спускаючись з гір, розтікаються по великих долинах, які потім змінюються заболоченими ділянками; у більшості з річок тинисте і глинисте дно, і переходити їх можна тільки мостами. Крім того, вся місцевість порізана неймовірною кількістю іригаційних каналів - татаулі, особливо на околицях поселень; нарешті, ліси, що там зустрічаються, дуже густі і поросли колючим чагарником, що робить їх практично непрохідними, там є лише вузькі стежки, якими не можна піти далеко вглиб з побоювання розірвати одяг або поранитися. Лісами покрита значна частина низин та долин.
Про продаж бранців на Кавказі
Ми вже говорили, коли йшлося про поселення Ендері (Андріївка), що це місце відоме завдяки торгівлі бранцями, і, хоча ця торгівля припинилася там уже років 20 тому, так само як і вивезення рабів до Туреччини, завдяки суворим заходам нашого уряду, буде цікаво розглянути деякі подробиці щодо цієї торгівлі, і дати деяке уявлення про те, як це відбувалося.
Торгівля полоненими здійснювалася на Кавказі з права війни: продавали тих, кого захоплювали в битвах, а оскільки горяни досі живуть у постійній дружбі з одними і в стані безперервної війни з іншими сусідами, завжди було чим підтримати цю торгівлю, яка, судячи з усього існувала там з дуже давнього часу. У роки правління імператора Юстиніана I абхази спеціально крали у сусідів хлопчиків для продажу в Константинополь, де вони йшли за дуже високою ціною, у зв'язку з чим торговці живим товаром буквально затопили Константинополь цими жертвами східної хтивості, що призвело потім до заборони цієї торгівлі Юстиніаном. В пізніший час вже не зустрічається відомостей про те, що якісь горяни Кавказу самі привезли до Константинополя рабів на продаж.
Звичай перетворювати на рабів військовополонених і продавати їх як власність не тільки дуже давній, а й загалом дуже поширений у багатьох країнах. Тільки з появою християнства в Європі зникла ця ганебна торгівля, за винятком Росії, де ця практика перейшла на нащадків військовополонених, відомих під назвою холопів та кріпаків, яких до царювання Олексія Михайловича ніколи не змішували із селянами чи навіть із кабальними холопами; ці дві категорії населення розглядалися у Росії як вільні. Цар Іван Васильович Грозний після підкорення Казані заборонив селянам змінювати місце проживання та переходити з одного місця на інше, внаслідок чого рабство селян поступово почало встановлюватися в Росії. Але все-таки в Російській імперії немає первісного закону, що дозволяє панові продавати своїх селян окремо від землі, до якої вони прикріплені. Болтін ясно довів, що особисте рабство та продаж селян встановилися в Росії за звичкою дотримання звичаю, що пізніше було закріплено законодавчо ( Болтін.Нотатки з історії Росії Леклерка. Т. 1. С. 328-337, 474-475; Т. 2. С. 206-213.).
Невеликий відступ, який ми зробили про колишнє становище російських селян, пояснює певною мірою те, що ми спостерігали з цього приводу на Кавказі, оскільки, порівнюючи становище російських селян з кавказькими, бачимо, що демаркаційна лінія між селянами і ясирами (рабами ) на Кавказі набагато менше стерта, ніж у Росії. Хоча в горців панове теж можуть зловживати правом, яке вони мають на селян, проте можуть їх продавати лише тому випадку, коли хочуть їх покарати якийсь злочин, наприклад за крадіжку, вбивство, і це робиться з їхньої згоди сусідів та хана, якому вони підкоряються; тому вуздечки цього регіону дуже рідко продають своїх селян, тим більше що за звичаєм ця дія вважається поганою.
Досить рідкісними були спочатку випадки, коли батьки продавали своїх дітей через злидні або, рідше, з жорстокості. Однак, як свідчать історичні факти, деякі жертви батьківської жорстокості змогли досягти високого становища в країнах, куди їх продали, - в Єгипті або Туреччині. Такі приклади досить численні. Султан Баркок був черкеського походження, він заснував у 1382 році другу династію мамлюків, названу династією боргів, або черкесів, яка правила до XVI століття.
Частина єгипетських правителів і багато турецьких пашів були того ж походження. Якщо врахувати, яким станом була для горян сума в 100-200 дукатів, яку вони отримували за особливо гарних хлопчиків і дівчаток, то не дивно і зрозуміло, що такій спокусі неможливо було чинити опір. Крім того, батьки часто продавали своїх дітей, щоб прогодувати молодших і щоб їх не викрали сусіди, що завжди могло статися і чого слід боятися, якщо діти були красиві і добре складені. Проте треба визнати для втіхи людства, що ці два джерела торгівлі – продаж селян їхніми панами та продаж дітей батьками – не були основою торгівлі рабами. Ця торгівля здійснювалася іншими засобами, на яких ми зараз зупинимося.
Під час чвар між двома племенами звичай дозволяв взаємні набіги на територію противника, які проводилися або невеликими загонами, або поодинці з метою викрадення людей і тварин на помсту за перенесені образи; горяни називають це "баранта". Ця громадянська війна постачала безліч бранців; найбагатших і найвідоміших викуповували їхні родичі, решту ж продавали чи залишали як домашніх рабів, у разі їх використовували у домашньому господарстві чи вони працювали пастухами. Ці набіги відбуваються досі, а оскільки горяни не можуть більше продавати своїх полонених туркам, вони продають їх один одному, якщо не хочуть залишати їх як своїх рабів. З нашими полоненими солдатами поводилися саме так: їх або змушували працювати пастухами, або використовували для обробки полів, збирання хмизу та інших робіт.
Горяни робили набіги на територію своїх сусідів-християн, особливо до Грузії. Основним їх завданням було захоплення полонених; їхні набіги на правий берег Кубані і лівий берег Терека мали ту ж мету, і ми вже говорили про те, як вони захоплювали окремих людей і переправляли їх у гори (див. розділ про чеченців).
У Мінгрелії та в Гурії горські князі та вуздечки добували собі бранців способом баранта і, щоб угамувати свою пристрасть до золота, продавали навіть своїх власних рабів. Цар Соломон I законодавчо заборонив продаж бранців в Імеретії, і з часу встановлення протекторату Росії над Грузією лезгінам не вдавалося більше захоплювати багато полонених у цій країні.
Таємне викрадення людей у мирний час у сусідів або навіть знайомих вважалося похвальним для відважного горця, аби про цю крадіжку в жодному разі не стало відомо. В іншому випадку вживалися заходи у відповідь і оголошувалась кровна помста, яка закінчувалася загибеллю одного з двох противників. Досить часто траплялися випадки, коли друг викрадав у друга його сина чи дочку, щоб продати в Анапі або Сухум-Калі, і про цей крадіжку ставало відомо лише через багато років, коли доля повертала викраденого на батьківщину.
Завдяки цим трьом джерелам, про які ми щойно розповіли, виходила велика кількість бранців, які, переходячи з рук в руки, опинялися в Анапі, Кодосі, Ісгаурі, Сухум-Калі, Поті та Батумі для продажу турецьким торговцям, які відвозили їх до Константинополя. , а звідти до Єгипту та порти Леванта.
Для Єгипту вибирали найбільш добре складених чоловіків, щоб поповнити кількість мамлюків. Найкрасивіших дівчат продавали за високою ціною багатіїв для задоволень гарему, а негарних чи погано складених бранців обох статей продавали за досить помірними цінами як простих рабів для домашніх та важких фізичних робіт.
Вільня розповідає, що ціна на чоловіків змінювалася в Єгипті залежно від їхньої національності і зменшувалася в такому порядку: черкеси, абхази, мінгрели, грузини, росіяни, поляки, угорці, німці і т. д. Самі горяни дотримувалися приблизно того ж порядку, і Виходячи з фізичної сили, краси і доброї статури людини, ціна бранця зменшувалася в такому порядку: черкеси, мінгрели, грузини, абхази.
Серед жінок завжди віддавалася перевага гарним черкешонкам. Мамлюки не одружувалися з коптськими дівчатами, вони купували для себе своїх співвітчизниць, але, за зауваженням Вільнея, через єгипетський клімат мамлюки вироджувалися в другому поколінні, тому беї змушені були довгий час доукомплектовувати цю військову міліцію молодим людям з Кавказу, завдяки якій вони могли підтримувати свою владу. Вторгнення французів до Єгипту та пізніше зрада Мехмет-Алі призвели до зникнення цієї покупної міліції.
Оскільки більша частина бранців була занадто далека від берегів Чорного моря і відправлення їх в один із портів цього басейну була пов'язана з великими труднощами, на самому Кавказі влаштували два великі ринки з продажу рабів, а саме: в Ендері (про яке ми вже говорили вище) і в Джарі, основному поселенні Джаро-Білоканської області, населеної лезгінами. Саме на ці два ринки наводили бранців, яких потім купували турецькі торговці та іноді вірмени. З Ендері полонених перевозили скованим двоє надвоє по руках через землі чеченців, інгушів, черкесів, уздовж російських постів до Анапи. Цей шлях проходив під охороною конвою з достатньою кількістю воїнів і проходив таємними стежками. Жінки, що ретельно оберігаються, їхали на конях, а чоловіки йшли пішки; у дорозі їх добре годували, щоб підтримувати сили у дорозі. Колись бранців перевозили таким чином з Ендері до Криму через Кумські та Кубанські степи та Тамань, звідти їх відвозили до Константинополя, але дорога ця виявилася для них закритою, коли Кримський півострів став частиною російської території.
Лезгін переправляли бранців з Джарі через Грузію потайними гірськими стежками і через ліси до Ахалциха, а звідти в Батум і Поті. Щоб збільшити кількість своїх бранців, вони поділялися, проходячи Грузією, на кілька груп, одна з яких екскортувала полонених, а інші розсіювалися Грузією, щоб захопити нових бранців. Як правило, вони намагалися повернутися до своїх осередків до настання зими, в іншому випадку, якщо холодна пора року заставала їх в Ахалцисі, вони надходили на службу до орі цього пашалик:!, але з умовою, що їм дозволять здійснювати набіги до Грузії, Імеретії , Мінгрелію, щоб викрадати людей; у дозволі цього їм ніколи не відмовляли. Таким чином, дружні зв'язки лезгін із Джаро-Білоканської області та Ахалцихського пашалика підтримувалися на смерть Грузії, аж до її прийняття до складу Росії. Ці зв'язку були повністю перервані лише тоді, коли Росія заволоділа цим піратським лігвом (Ахалцих був узятий нападом 15 серпня 1828 року, область Джарі була приєднана до Російської імперії 1 березня 1830). У три тисячі осіб оцінюється кількість рабів, які щорічно продаються туркам у портах східного узбережжяПонта Евксинського до прийняття Грузії до Росії. Пізніше ця кількість значно зменшилася внаслідок того, що горяни стали зустрічати перешкоди, проходячи через військові Лінії за Кавказом та вздовж цього ланцюга. Ця ганебна торгівля остаточно припинилася після укладання Адріанопольського мирного договору, яким Росія отримала у володіння Ахалцих і все східне узбережжя Понта Евксинського. Турецькі судна, що час від часу наближаються до цих берегів для торгівлі, в більшості випадків виявляються і відганяються або знищуються нашими кораблями ще до того, як вони змогли б отримати вантаж.
Давши деякі відомості про продаж рабів на Кавказі, ми скажемо кілька слів про те, як велася ця торгівля в Ендері до 1818 року - часу, коли генерал Єрмолов захопив це поселення, побудував поряд Раптову фортецю і поклав кінець цій торгівлі.
Російський уряд, який до цього часу не міг повністю перешкодити продажу рабів в Ендері, прийняв кілька законів, якими намагалося полегшити долю рабів-християн.
Жителі Ендері, купивши бранців, наведених чеченцями, лезгинами та іншими горцями, продавали їх на тому самому місці жителям Кизляра або відводили їх до цього міста, щоб там продати на певних умовах, які поширювалися на всіх бранців, були вони християнами чи ні (росіяни піддані були винятком).
Житель Кизляра, купуючи одного з полонених, записував своє ім'я та ім'я бранця в поліції міста та вказував суму викупу. З цього моменту із загальної суми щорічно вичитали по 24 рублі сріблом як плату за роботу полоненого, крім того, господар був зобов'язаний годувати та одягати його; бранець залишався на службі у господаря доти, доки не буде виплачена вся сума викупу. Після цього бранець ставав вільним і міг вибрати спосіб життя, який йому подобається, він мав усі права іногороднього поселенця. Таким чином, якщо його ціна сягала 240 рублів сріблом, він мав відпрацювати 10 років, щоб стати вільним.
Найбільше серед цих бранців було грузинів, мінгрелів, вірмен, але були там і горці, захоплені під час баранти, чи діти, продані батьками через злидні. Оскільки звичайна ціна бранця була близько 150-200 рублів сріблом, бранець отримував волю після 6-8 років. Ця торгівля дуже збагачувала жителів Ендері, а жителі Кізляра також мали велику вигоду від цієї торгівлі, оскільки користувалися станом справ, щоб за дуже помірну плату отримати робітників для своїх виноградників.
Удали, в рожевому тумані висхідного сонця, серед степу виднілося щось неясне, величезне: чи то синіючий ліс, чи застигла хмара. Але це був не ліс. І не хмара.
— Яхсай, — байдуже промовив водій. І я відчув, як заколотилося моє серце.
Ось уже окреслилися будинки. Багато низьких будинків з похилими дахами, з величезними верандами, оточені садами. Ось уже ясно розрізнялися труби, над якими зависли білі клуби диму... А серце не вгамовувалося, шукало вихід назовні.
Аул Аксай – батьківщина моїх предків. Тут народився мій прадідусь Абдусалам Аджієв (Нехай пробачать мене предки, адже за кумицькими звичаями я не маю права називати старших повним ім'ям. А як інакше розповісти нашу історію?), і всі раділи його появі: невтомно палили з рушниць у повітря, гарцювали, святкували кілька днів поспіль, як велів звичай, — людина народилася! Сюди, в Аксай, прадід привіз свою першу дружину — чеченську красуню з роду Бітроєвих, Батій, а всього у нього було чотири дружини, Батій була старшою. Первенця вони назвали Абдурахманом, на честь мого прапрадіда, потім у них народилося ще одинадцять дітей, але лише шість вижили. Серед них – Салах, мій дідусь. А ось діти Салаха рідного Аксая вже не знали. Дядько Енвер народився в Санкт-Петербурзі, бо там дідусь навчався на інженера, там він і одружився. Батько мій побачив світ у Темір-Хан-Шурі, тодішній столиці Дагестану, де ненадовго оселилася після Петербурга молода родина інженера, адже бабуся закінчила консерваторію, була піаністкою, а в Аксає їй не вистачало б товариства. Тоді оточенню надавалося дуже велике значення.
З того часу стільки води витекло. Далеко розкидала плоди наша аксайська яблуня. Коли я їхав до аулу, то не знав про її щедрості, навіть не здогадувався — у нашому будинку, як і в багатьох інших будинках, не було згадувати. Ніколи! Нічого!
Я народився і виріс у Москві, закінчив університет, захистив дисертацію, об'їздив країну вздовж і впоперек і все своє життя вірив, що історія прізвища Аджієвих розпочалася після 1917 року... Довго ж тривала хвороба.
Коли побуваєш там, то мимоволі замислишся: а чи правда, що Дагестан зветься «країною гір»? Лише половина республіки гориста, інша половина — Кумицька рівнина, де земля ніби розгладжена вітрами, ніби відчинена сонцю — відкрита, гостинна, добра. Такі ж люди, що віками живуть тут.
Степовий Дагестан... Що відомо про нього зараз? Та й взагалі хтось поза Дагестаном чув про кумиків — мій древній народ із розбитою долею? А ще сто років тому наша мова була мовою спілкування на всьому Північному Кавказі. З далеких гірських селищ приходили в наші аули вчитися кумикської мови та культури.
Розумію, розповідати про свій народ вкрай складно — завжди ризикуєш або щось проґавити, або, що найімовірніше, перебільшити. Тому буду говорити більше про своє прізвище, колись дуже знатне і шановане в Дагестані, про Аджієвих, про те, що зробили з ними. На жаль, наш рід розділив долю кумицького народу. І це, на жаль, не перебільшення.
Брокгауза і Єфрона, вірніше — їхній знаменитий Енциклопедичний словник, не можна дорікнути упередженості. Мене можна. Тому поведу свою «кумицьку» розповідь саме з цього класичного словника.
«У кумицьких піснях відбивається моральна подоба кумика — розважливого і спостережливого, зі строгим поняттям про честь і вірність цьому слову, чуйного до чужого горя, що любить свій край, схильного до споглядання і філософських роздумів, але вміє повеселитися з товаришами. Як народ культурніший, кумики завжди мали великий вплив на сусідні племена».
Так писали про моїх предків у ХІХ столітті.
Аджієві - рід воїнів, потомствених військових, тому до імені чоловіка належала приставка "сала" - Абдусалам-сала. Любов до зброї, коня, простору приходила до них разом із молоком матері, а йшла тільки разом із душею... Адже предками всіх кумиків були вільні половці — горді степові кочівники.
Тут я відійду від свого родоводу, щоб поглянути на той благодатний ґрунт, який годував наше коріння, вирощував його: половецький пласт нашої історії надто потужний, щоб не помітити його. Хто ж такі половці? Звідки?
Сьогоднішня офіційна наука стверджує, що кумики як народ з'явилися тільки в XIII столітті. Вчені ж минулого століття вважали інакше, вважаючи, що предками сучасних кумиків були половці. Нині того ж погляду дотримується видатний радянський етнограф Лев Миколайович Гумільов, котрий взагалі по-новому прочитав усю вітчизняну історію, справедливо починаючи її саме з половецької сторінки.
Я схильний розділити думку Л. Н. Гумільова, можливо, комусь і здається спірною. Мене ж вона приваблює тим, що не обмежує історію багатьох народів, у тому числі й кумиків лише ліченими століттями.
Незвичайний жив народ. Мандрівний. Тісними і задушливими здавались йому кам'яні коридори міст, і люди віддали перевагу будинкам на колесах — кибиткам. Половецьке місто швидко виростало, швидко і зникало, зі скрипом переїжджаючи на нове місце. Кам'яні будинки, вважали кочівники, шкідливі здоров'ю. І незручні для мандрівок.
Половці не вели літописів. Свої глибокі почуття, спогади вони передавали у піснях.
Вільні, наче вітер, пронеслися вони життям, майже не залишивши матеріальних слідів на дорозі часу... А як дорікнути вітер за його норов, за те, що він такий, який є?
Але звуки-записи стирає час, ось чому про половців відомо більше за спогадами сусідів, за скромними археологічними знахідками, до того ж надто уривчастими, щоб малювати картини їхнього вільного життя. І звідки вони прийшли?
Ще за тисячу років до нашої ери, поблизу Алтаю, в самому центрі Азії жили племена «світлошкірих, світлооких, світловолосих», що вразили уяву древніх китайців — мабуть, через подібність до їхньої зовнішністю. Китайці їх називали динлінами, інші народи — куриканами. Як вони самі себе називали? Невідомо. Можливо, кипчаками. Мабуть, то були родичі кіммерійців та скіфів, які колись жили в тих же місцях.
До речі, слово «половець» і давньоруською означає жовтий, солом'яний колір, колір «полови». Є слово «куман», яким називали половців їхні західні сусіди і яке також означає жовтий. Ще є тюркське слово «сарик», ним називали половців деякі їх східні та південні сусіди, значення все те ж — жовтий, білий, блідий.
Серед кумиків багато хто схожий на «світлошкірих, світлооких, світловолосих» сусідів стародавніх китайців. Я міг би запропонувати опис своєї зовнішності чи зовнішності моєї сестри, і ці описи точно укладалися б у ті, що залишили древні китайці, перси, єгиптяни, росіяни та інші сусіди половців. Навіть такі деталі, як короткі ноги чи широкий ніс, і ті збігаються.
Але як потрапили блідолиці азіати в степи Європи і навіть до Єгипту? О-о, тут ціла історія.
Настав час — і повільно, наче льодовик, рушили з передгір'я Алтаю племена половців. Страшна сила почала рухатися. Кочівники зім'яли колишніх господарів степу — племена сарматів, аланів, печенігів — і затвердили величезний простір від озера Балхаш до Дунаю. Дешт-і-Кіпчак називалися тоді ці землі. «Половецьке поле»- говорили потім про них на Русі.
На півночі Половецьке поле підходило до Москви-ріки, західні землі називалися «україна» або «окраїна».
Як такої межі держави, звичайно, не було, тому що не було з ким межувати - не було ж Русі, тільки в IX-X століттях з'явилася вона. Так що на південь від Москви-річки і на схід від Дунаю раніше лежали половецькі землі.
Лежав, наприклад, аул Тула, де мешкали зброярі. Слово «тула» по-тюркськи означало «сагайдак, набитий стрілами». Саме з набитими сагайдаками виїжджали звідси воїни-степовики. У ті часи там з успіхом, мабуть, робили і самовари... До речі, і слово «москва» теж, мабуть, наше, тюркське, принаймні висловлювалося таке припущення.
Що багато говорити — неспокійний сусід жив під боком у Рюриковичів, які зібрали лісових мешканців, слов'ян, Російське держава. Землероби та кочівники не могли довго жити у світі. Але й ніколи довго не ворогували.
Всяко бувало. Половці палили російські села, міста, гнали бранців у рабство. Однак вони й боронили молоду Русь! Олександр Невський без половецьких дружин навряд чи став би «невським», виграти бій йому допомогли легкоозброєні половці. Навіть у найжорстокішій битві на Калці війська половецьких ханів і російських князів стояли пліч-о-пліч проти чорних монгольських хмар. Стояли, але не вистояли.
Хтось із союзників здригнувся в битві на Калці — вічна загадка історії. Однак не половці. Ступняки, сповнені достоїнств, зневажали смерть — про це в один голос говорили всі давні історики. З поля бою вони ніколи не бігали, швидше кінчали із собою у разі поразки, але тільки не бігали. Гордість не дозволяла.
З грізними кличами кидалися половецькі воїни в атаку. Тактика їхнього бою відточувалася століттями. Нічого не поступалися половці монголам, адже наш народ не знав, по суті, жодних мирних занять, тільки війни, безперервні війни... Однак програли.
І повною мірою заплатили за поразку: найпрекрасніший Дешт-і-Кіпчак перетворився на стайню монгольської імперії, звідки завойовники, наче коней, відловлювали арканами живий товар для невільницьких базарів Сходу.
Віддамо ж нарешті належне: собою, своєю долею половці разом із росіянами закрили монголам шлях до Європи, взяли він головний тягар монгольського ярма, врятували інших ціною своєї загибелі. А історія чомусь до них і німа, і глуха: крім слів «поганий татарин» нічого не залишила.
Доля відвернулася від гордих дітей степу. Щоправда, у XIV столітті вони ще тримали в руках шаблі, щойно навіть не захопили в полон великого завойовника Тамерлана, який нагрянув у Дешт-і-Кіпчак. Підкорювач Сходу, кульгавий Тимур, врятувався втечею, втративши безліч людей. Але на більше половців уже не вистачило.
Щоб уникнути монгольського аркана, хтось ховався в степу, хтось подався геть із осиротілого Дешт-і-Кіпчака. Саме тоді, у XIII—XIV століттях, в Угорщині з'явилися перші кумани, куни, кумаки, на Кавказі кумики, карачаївці, балкарці... Нові тюркомовні народи наче наново зійшли на Землю. Кров половців, хоч і не тільки вона, тече в жилах багатьох Поволжя, Середньої Азії та Казахстану. Більшість тюркських народів є племена і пологи «кипчак».
Тече наша кров і у росіян. Носії трьохсот російських прізвищ — обрусені половці, багато хто став гордістю Росії. Кутузов, Тургенєв, Чаадаєв, Аксаков. А скільки? Навіть як би «чисто російські» прізвища Каблуков, Мусін, Муханов, Тараканів, Копилов, Мордасов — і вони нашого кореня. Про це я дізнався з цікавої книги М. Баскакова «Російські прізвища тюркського походження», яка тут же стала бібліографічною рідкістю.
Обрусивание половців йшло у XV— XVI століттях, досягнувши зеніту після Азовських походів Петра, коли виснажена, знекровлена, яка може захистити себе степ остаточно дісталася Росії... І зникла.
Історія половців недовго тривала і Близькому Сході. І теж зникла, теж канула в Лету.
На невільничому базарі в Дамаску за хлопчика на ім'я Бейбарс дали небагато — лише жменю срібних динарів. Хлопчик був міцний, спритний, світловолосий, як і його однолітки, інші невільники. Але не такий гарний. Одне його око затуляло більмо. Зате інше око було блакитним, про що й повідав потім середньовічний пергамент. З половецьких хлопчиків у Єгипті виховували воїнів-рабів, чи мамелюків. Для роботи степовики не годилися.
Одноокий хлопчик виріс не простим мамелюком. Мистецтві його не було меж. Він отримав прізвисько Абуль-Футух, що означає батько перемоги. На Сході такими високими прізвиськами, як відомо, не кидаються. З маленьким військом рабів Бейбарс помстився монголам за долю свого народу: розбив їх землі Єгипту. Рух орди на південь захлинувся у її власній крові.
Мамелюки врятували давню країну пірамід, і на правах найсильнішого Бейбарс сів на її трон. За 17 років панування він завоював і землі Палестини, і Сирії, потім на троні Імперії мамелюків його змінив половецький раб Калаун, династія якого правила ще 103 роки. Потім у палац прийшла династія мамелюка Баркука, але вже не чистого половця, а черкесу. Нові 135 років та сама рука правила в Єгипті. Лише у пізньому середньовіччі половці остаточно загубилися, ставши частиною арабського народу... Приплив рабів із півночі вичерпався.
Сумні та криваві «половецькі» сторінки історії кумиків. Але ж вони були! За них заплачено сповна. І тим незрозумілішою є позиція офіційної науки, яка стверджує, ніби тільки в XIII столітті ми, кумики, з'явилися як народ. Що ж, раніше за нас не було?! Виходить, у нас немає ні традицій, ні звичаїв, бо ми не маємо предків?!
З гір уже потягнуло вечірньою прохолодою, коли на дорозі з Владикавказу з'явилися російські солдати. Кінні та піші, низкою підходили вони до Аксая. В аулі їхньому приходу не здивувалися: всі знали, що Росія пішла війною на Кавказ. Починався 1817 рік.
Нічого, окрім зневаги, не побачили завойовники у Дагестані. Звичайно, це сильна зброя, але її мало, а іншого в Аксаї не було. Кинджали та шаблі гарматам та рушницям явно поступалися. Мудрі аксайці затіяли гру з переважаючим ворогом: вони за прикладом своїх предків взяли тактику заманювання, вичікування, вимушеного світу. Точно як половці!
Невідомо, хто запропонував цю єдино вірну тоді тактику, можливо, навіть і мій прапрадід Абдурахман, він був військовим і до того ж далеко не останньою людиною в Аксаї.
До 1825 року вимушений нейтралітет абияк дотримувався. Аксайці мовчали, стиснувши зуби. Однак цього року гості чомусь відчули себе вже господарями Акса, почали наказувати. Такого терплячі кумики не перенесли.
Не виключаю, що трапилося все в будинку отця Абдурахмана, ім'я якого Асєв, якщо, звичайно, я не помиляюся. Гості знову щось нахабно дозволили собі. У руках мулли Аджі блиснув кинджал — і в Росії на двох генералів поменшало.
Підіспелі солдати скинули сміливця на багнети, але й аульці не схибили — враз вирізали ворогів до єдиного. Образ у Дагестані не прощають.
Завирував закривавлений Аксай, вдень і вночі всі чекали ходу у відповідь росіян. І генерал Єрмолов зробив його — козаки стерли аул, перерубали б і його мешканців, але «татари», як тоді росіяни називали кумиків, зникли в густих чагарниках очерету, які починалися за аулом і тяглися на багато верст Кумицькою рівниною.
По аксайців навіть погоні не послали. "Самі, як собаки, здохнуть від малярії", - вирішили козаки, повертаючи коней.
Чи не здохли. Вижили. Знайшли сухе місце серед боліт, збудували з саману будинку, розбили ріллі і щороку відвойовували біля очерету простір. Новий аул також назвали Аксаєм.
Я досить точно можу описати місцевість і сам аул тих років, дещо знаю про його мешканців. Звідки? Від Михайла Юрійовича Лермонтова. Він бував у Аксаї. І жива чутка, ніби Бела — наша, аксайська. Вона цілком могла бути сестрою Абдурахмана, а Азамат його братом... Що робити, родичі бувають всякі.
І те, що Максим Максимович та Печорін жили у фортеці неподалік, теж цілком відповідає дійсності. Я знайшов назву фортеці – Ташкечу.
«Фортеця наша стояла на високому місці, — згадував Максим Максимович, — і вид з валу був чудовий: з одного боку широка галявина, порита кількома балками, закінчувалася лісом, що тягнувся аж до самого хребта гір; десь за нею диміли аули, ходили табуни; з іншого — бігла дрібна річка, і до неї примикав частий чагарник, що покривав крем'янисті височини, які з'єднувалися з головним ланцюгом Кавказу».
Все так. Ті ж широкі галявини, пориті балками, дрібна річка Аксай, чагарник. Я теж бачив їх, щоправда, не з коня сідла, а з вікна автомобіля. Любі аксайці возили мене до руїн фортеці.
Однак лісу, що тягнувся, за словами Лермонтова, до гірського хребта, не було. Це дуже важлива деталь, відсутність її бентежила. Чесно кажучи, не вірилося, що в сухому випаленому степу, що оточує Ташкечу, колись ріс ліс, аж надто пустельна тут нині природа.
Але вже згодом, у Москві, в бібліотеці, я переконався: сумніви марні. Ось що писав про ті місця один мандрівник на початку XX століття: «Входьте ви в стару букову ділянку лісу, вас відразу ж охоплює якась вогкість і темрява. Величезні буки стоять, заслонивши собою небо непроникним пологом і не допускаючи сонячного проміння...» Букові ліси чергувалися з горіховими гаями.
Вирубали, виявляється, зараз ці чудові ліси. Лише подекуди залишилися самотні білолистки. Озер, лиманів, боліт, плавнів, де полював Печорін, теж немає — велика маса живності зникла.
Загалом екологічна катастрофа прийшла на землю Аксая. Це тепер, а тоді, минулого століття, аксайці жили серед іншої природи та за іншими законами, поважаючи традиції предків. Ех, якби теперішні кумики пам'ятали запах емшана, білого гіркого полин-трави з далекого Дешт-і-Кіпчака, запах, який розбурхує кров (по собі знаю) і позбавляє спокою, то не дозволили б нікому спотворювати свою землю.
Йому ти пісень наших заспівай,
Коли ж на пісню не відгукнеться,
Зв'яжі в пучок емшан степовий
І дай йому – і він повернеться.
Це Майков. Рядки, напуття гінцю, поет вклав у вуста половецького хана Сирчана, який кликав брата Отрока повернутися до рідних степів.
І знову повернуся до аджієвського роду. На початку 30-х років мій прапрадід Абдурахман одружився, красиво одружився, як належить, царське вийшло весілля. Скільки у нього було дружин? Не знаю. Не більше чотирьох дозволяє Коран. Як звали старшу дружину? Теж поки точно не знаю, чи в сім'ї називали її Кавуш, вона була з роду Тарковських, дочкою кумицького шамхала. Царя, отже.
Про цих моїх родичів не можна не сказати. Їхній рід йде від шостого сина Чингісхана, Шамхал першим у Дагестані прийняв найвищий титул російського дворянства. До їхнього родового аулу Тарки приїжджав Петро I. На жаль, рід цей вимер за радянських часів. Видатний кінорежисер сучасності, кумик Ендрей Тарковський був останнім шамхалом.
Абдурахман Аджієв із княжною Тарковською славно прожили життя. В Аксаї у них народився мій прадід Абдусалам.
Брати Аджієві, як належить справжнім чоловікам, стали воїнами. Вони служили в російській армії, тому що згідно з Гянджійським трактатом, підписаним у 1835 році Росією та Персією, кумики, що жили на землях від Сулака до Терека, стали ставитися до Росії, а інші, що жили на південь від Сулака, — до Персії.
Далеко не безусим юнаком Абдусалам одягнув свій офіцерський мундир. До служби він закінчив Каїрський мусульманський університет, ходив до Мекки. Він був одним із найосвіченіших людей у Дагестані. Розумний, розважливий. Справжній мюалім. Так що служба до певного часу йшла успішно.
У прадіда була дуже тверда і впевнена рука, три чудові офіцерські хрести — найкраще тому підтвердження. Противника він рубав до сідла. Так само чинив і його молодший брат — Абдул-Вагаб.
Брати були гренадерського зростання, а поняття про честь і вірність жило в їхній крові. За мистецтво воїна і за найвищу порядність брати Аджієви служили у своєму Його величності конвої. Так «кумицьке» дослідження привело мене з Аксая до Санкт-Петербурга, до таємниць імператорського двору...
Власний Його Величності конвой сформували 1828 року з кавказьких горян, серед них значився генерал Асєв Аджієв, мій прапрапрадід. Але це формування конвоєм ще не називали, за документами він значився лейб-гвардії кавказько-гірським взводом. Цей взвод одразу ж отримав права та переваги старої гвардії.
З 1832 року до складу конвою увійшла команда козаків, «найхоробріших і найвідмінніших», як записано у наказі. До 1856 року в конвої значилося чотири взводи... Розумію, конвой — тема окремої розмови, і щоб поки не поглиблювати його, знову пошлюся на правдивий Енциклопедичний словник того старого, доброго часу.
«У 1856 році конвой був переформований, причому були утворені: 1. лейб-гвардії кавказький ескадрон Власної Його Величності конвою, з чотирьох взводів: грузинів, горців, лезгін та мусульман. Команду (взвод) грузинів наказано було комплектувати з православних молодих людей найзнатніших князівських та дворянських прізвищ Тифліської та Кутаїської губернії; горців - з найзнатніших і найвпливовіших гірських сімейств; лезгін — із найзнатніших аджарських та лезгінських прізвищ Прикаспійського краю; мусульман — із найпочесніших прізвищ ханів та беків Закавказзя...» Конвой ставився до Імператорської головної квартири.
Брати Аджієви у свій час командували взводами конвою. Абдусалам охороняв імператрицю Марію Олександрівну.
Серед інших у конвої служив перський принц Різа-Кулі-Мірза, і, судячи з усього, у Аджієвих були з ним дуже дружні стосунки, інакше як пояснити, що рідний брат перського шаха одружився з сестрою Аджієвих; 1873 року його було «відраховано з конвою з виробництвом його до полковників» — так написано у наказі, який мені вдалося знайти у справах конвою, що зберігаються у Військово-історичному архіві.
Поріднилися Аджієви не тільки з перським шахом, що, втім, не вважалося тоді чимось надзвичайним. Просто люди жили, спілкуючись із рівними собі. Одну з дочок — чудову Умайдат — прадіда Абдусалам віддав за лезгінського хана Бейбалабека Султанова з аула Ахти.
І відразу ж хибне уявлення, вбитий у свідомість стереотип малюють нам такого собі дикуна з південнодагестанських гір. Даремно. Хан закінчив Сорбонну і майже 15 років жив із молодою красунею дружиною в Парижі, де мав лікарську практику.
Ні, Кавказ ніколи не був диким, відсталим краєм, там жила своя дуже висока культура, якій підкорялися всі люди, чи то князь, чи простий чабан. Суворе поняття честі, святі почуття до традицій, до предків дозволяли називати всіх кавказців справжніми кавказцями, до якого народу вони не ставилися.
Після вбивства царя в 1881 конвой розпався.
Прадіда з Санкт-Петербурга відправили начальником далекої фортеці Назрані, яка знаходилася в Чечні, поблизу рідного Аксая. Потім полетів лист про таємний нагляд. Хоча наглядати й не потрібно — Абдусалама всі знали як абсолютно чесну людину. Піднаглядову посаду полковник Аджієв швидко залишив і, благо було вищу мусульманську освіту, зайняв місце наиба у великому кумицькому селищі Чирюрт. Чому він не захотів жити в Акса? Здогадуюсь, були на те причини.
Мабуть, дратували місцеві звичаї. Він до болю стискав зуби, коли дізнавався, що родичі змушували його молоду дружину доїти корову чи пекти хліб. І вона доїла, пекла, як того вимагав звичай підкорення молодших старших. Доїла, засукавши мереживні манжети, виписані з Парижа. Пекла, присмачуючи тісто сльозами... Але не для того ж Абдусалам украв свою Батій і приїхав до Аксаї.
Можна припустити інше. Батій чудово володіла французькою, англійською, російською, гірше кумицькою. Для чеченської дівчини цілком непогано! Вона багато читала. І будь-яке зауваження вона, яка погано знала кумицький побут, сприймала як образу. «Уявляєш, — напевно обурювалася вона, — він поправляє моє російська вимоваЗабуваючи, що я перша на Кавказі дізналася, що таке «призьба»...» Словом, Аксай хоч і називався найкультурнішим кумицьким аулом, але не всім він здавався таким. Мій прадідусь, що пам'ятав ще петербурзькі будні, так і не прижився там.
Якась неземна, нелюдська сила була в ньому, про таких людей кажуть, вони позначені Аллахом. Коли він ішов вулицею, перехожі відверталися чи ховалися. Розповідають, якось на нього накинулася величезна кавказька вівчарка, але він ні на крок не відійшов, а лише глянув на неї своїм важким поглядом. Бідолашний пес припав до землі і, жалібно скуля, поповз геть. А прадідусь спокійно пішов далі.
Своїм упевненим спокоєм і розважливістю він придушував оточуючих, підкоряв їх собі, інших тремтів. Його боялися. І таємно не любили, остерігаючись явно висловити свою неприязнь.
Абдусалам незабаром здався тісним і Чирюрт. Він із сім'єю переїхав до Ростова, потім знову повернувся до Дагестану. Після Петербурга жилося незатишно. Адже дідусь, як і раніше, був абсолютно байдужий до слави, грошей, багатства. У кумиків аж до XX століття в пошані була людина, точніше — її походження, а не тугий гаманець. Князь міг бути біднішим за чабана, і це нікого не бентежило. Він – князь. І цим сказано все. Найбільше кумики боялися не злиднів — ганьби.
Сісти в арбу, господар якої низького стану, вважалося найбільшим соромом. Або — у присутності інших сидіти біля своєї дружини. Або входити на кухню... І тут існувало ціле склепіння неписаних законів і правил.
І не приведи Аллах, якщо князь, навіть випадково, виконає якусь роботу по дому чи по господарству, для цього були люди, цілі стани чагарів, терекеменців та холопів. Ганьба в першу чергу лягала на них, які не зуміли вчасно допомогти князеві, який мав свої обов'язки перед народом.
У кумицьких аулах суспільство раніше дуже суворо поділялося на стани. Після князів йшли сала-уздени — професійні воїни, яким теж заборонялося працювати, вони у мирний час оберігали князівську особу від усіляких неприємностей.
У цьому розподілі суспільства на стани кумики повторили половців, з тією лише різницею, що сала-уздень у тих називався мурза чи дивей-мурза. Але обов'язки їх збігалися, як, втім, і в усіх інших станів.
І ось що цікаво, що змушує замислитись — серед кумиків найбільшою ганьбою вважалося продавати, робити бізнес, як сказали б зараз. Торкатися грошей, особливо дітям, заборонялося. Для цього кумики пускали до себе в аули євреїв, до того ж непоганих ремісників, та талишів, відмінних городників. Худобу пасли горяни — тавлу...
Для кумицького князя, що поважає себе, гарною справою вважалося вміння здобути військові трофеї. Адже теж вміти треба! Красиво пограбувати караван, що проїжджає, витончено відвести у козаків табун коней — хіба не гідне заняття для чоловіка, що поважає себе?
Щоправда, потім награбоване прийнято було дарувати гостям, друзям, родичам направо-наліво, і в удачливого грабіжника — «шанувальника прекрасних манер» — нічого не залишалося... Звичай, що йде з глибини віків.
І така ж давня традиція — невільниці. Слостолюбці ще в XIX столітті купували їх заради першої розправи, в Ендрей-аулі існував навіть спеціальний ринок, куди звозили невільниць з усього Кавказу. Потім рабиню прийнято було віддавати за холопа або відпускати на всі чотири сторони, якщо була на те її воля... Мені розповідали, що прадід Абдусалам не відвертався від цього стародавнього звичаю. І в 70 років його величезне серце було таким палким і ніжним, що в ньому вміщалися навіть юні красуні, серед них — онука Шаміля, яка стала четвертою дружиною прадіда.
Лихий кінь, сокіл, гості, подарунки, свята, заварушки і, звичайно ж, жінки турбували інших князів значно більше, ніж родючість земель. То був верх самовдоволення, але заради нього варто було й пожити.
Природа давала свої плоди, приносила добрі доходи, їм раділи. Слава Аллаху, який подарував світу день і ніч: поділу на багатих і бідних у кумиків раніше не було. Для всіх був день, відміряний Всевишнім, у когось світліший, у когось темніший.
Багачем звали тільки людину з широкою душею, в якій є місце родичам, друзям та гостю, звичайно. Багач — це людина, яка має море думок і почуттів, до неї, як до джерела, тяглися люди. Прадід Абдусалам — за кумицькими мірками — вважався багатієм.
Особливого стану у нього не було, але пошана людей була — у будь-якому будинку, починаючи від шамхала, раділи йому, як чудовому співрозмовнику. А що ще для доброї людини треба?
У 1902 році, напередодні свого 70-річчя, Абдусалам Аджієв, людина, схильна до філософських роздумів, що часто замислювалася про сенс життя, поїхала в Ясну Поляну, до іншої схильної до філософських роздумів людині, подарувала йому бурку. Вони розмовляли. Від Льва Толстого прадіда вдруге пішов у Мекку...
В Аксаї без калош ходити погано, особливо після дощу. Вулиці не асфальтовані та навіть не замощені. Добре дощі тут не часто.
Наш родовий аул уже не кумицький. Нічий, як бездомний собака, тулиться він у степу. Понаїхали в нього звідусіль. А кумиків — когось виселили, хтось сам поїхав. У Дагестані не залишилося жодного кумицького району! Усі знищили.
Не співають тепер пісень у наших аулах, інша там чується мова. В Аксаї, щоправда, поки що збереглося кілька кумицьких кварталів, де хоч якась подібність колишнього — чиста, доглянута, акуратна. А так — бруд довкола. І сморід. "Вах, не знали, що така дружба народів вийде", - від душі сказав мені один аксакал.
А ще в нашому аулі збереглася центральна площа та старовинна мечеть, в яку ходили прадід Абдусалам і прапрадід Абдурахман. Щоправда, дім їх мені показати не зміг — забули чи не хотіли розчаровувати?
Біля мечеті стояли сьогоднішні аксакали — босоногі хлопчаки тих далеких часів, коли приходив сюди, в мечеть, мій прадідусь. Я дивився на них, на шановних аксакалів, з особливою любов'ю та повагою — адже вони жили вже тоді, в його час; вони несуть у собі крихту його часу. Щасливі.
Аксакали стояли в чорних папахах, у чорних шатах, все в м'яких шкіряних чоботях і вузьконосих калошах. Вони стояли так само, як колись їхні батьки та діди, і так само неквапливо, гідно розмовляли.
По площі бігали кури, дві корови повільно пощипували кущ. І якби не наша машина, залишена біля моста, то цілком можна було подумати, що XIX століття давно пішло, а XX так і не настав в Аксаї.
- Салам алейкум.
- Ва алейкум Салам...
Ні про дідуся, ні про прадіда ніхто, звичайно, нічого не пам'ятав, але всі раптом дуже пожвавішали, раптом стали дивитися на мене і пришептувати: «Ах-вах-вах».
Моє московське невігластво! Яка ганьба, хіба так — з нальоту — розмовляють із аксакалами та ще й на таку делікатну тему...
Дорогі аксайці, по-справжньому виховані люди, довго не роздумуючи, повели мене у фотоательє, воно поруч, у сарайчику, сфотографували, а потім показали старовинний кумицький цвинтар, який підходив до самої річки і був дуже запущений — залишилося всього два-три пам'ятники на заросла бур'яном землі. У бур'яні поралися вівці та кури.
На одному з пам'ятників по стертим російським буквам дізнався, що тут спочиває тіло князя Мірзи, вбитого в 18... Поруч стояв жіночий пам'ятник, але стояв безмовним — усі літери стерлися.
У кумиків на цвинтарях здалеку видно, де поховано чоловіка, а де жінку — за формою пам'ятника. На чоловічих – зазвичай вирізають кулю. Якщо ж помирає дуже знатна людина, над її могилою укріплюють прапорець або встановлюють мавзолей.
Наприкінці цвинтаря, за кущами, в прихуванні від світських очей, — зіярат, отже, святе місце. Увійти туди дозволено не кожному, Аллах покарає невірного, якщо він тільки подумає наблизитись.
Відкинувши хвіртку на запорошений тин, ми, як ведеться, прочитали молитву і лише тоді тихо увійшли. Розмовляти не можна.
Зелень. Два мавзолеї. Декілька могил. Тут вічний спокій найпочесніших аксайців. Один із них був помічником Шаміля, його правою рукою. Перед кожною могилою ми читали молитву... І я здивувався, як багато тут Аджієвих — за все життя не зустрічав так часто своє прізвище.
Але ні могили дідуся, ні могили прадіда тут не було. Їхній спокій, не в Аксаї...
Абдусалам помер у 1929 році, багато чого побачивши за свої довгі 96 років. Помер у Темір-Хан-Шурі, що вже стала Буйнакською. Тихо поховали його, бо й жив він тихо в скромному будинку на вулиці Дахадаєва. Я бачив цей будинок, потім його зайняв муфтій.
Як мені казали, в останні свої роки прадіда цілими днями читав. Він розмовляв з книгами, наче з живими душами з іншого світу, адже гості тепер заглядали до хати вкрай рідко.
Головним співрозмовником був, звісно, Коран. А ще, серед інших, — журнал «Навколо світу», його виписували та зберігали з ситинських часів.
Втомившись від читання, прадідусь щодня виходив на прогулянки: одну тривалу і дві короткі. У чорній черкесці, у папасі, верх якої оздоблений червоним, у м'яких чоботях і обов'язково з тростиною, він завжди, незмінно, у будь-яку погоду робив свій моціон. Його висока, по-офіцерськи струнка постать з'являлася на бульварі в один і той самий годинник, по ньому звіряли час.
А ось у мечеть він ходив дуже рідко — не міг чути напівграмотного читання та тлумачення Корану. Його вухам були чужі слова і голос нових мулл, які прийшли на місце старих служителів мечеті. Дідусь молився тепер тільки вдома, в тиші спілкуючись з Богом.
Вдома він завжди одягав на голову витончену турецьку феску, завжди вимагав, щоб на його столі стояли квіти — найкраще незабудки, — і завжди суворо дотримувався звичаїв.
Він помер, так і не зрозумівши, за що розстріляли стільки кумиків — його родичів і друзів, які не зробили нічого поганого, а, навпаки, були дуже порядними людьми. Або — чому заборонили вчитися його онукам, моєму батькові та дядьку? (Вони, правда, потім вивчилися на інженерів, але не в Дагестані і прожили життя далеко від нього.) Або чому... О-о, скільки ж цих «чому» обрушилося на нещасного прадіда!..
Завдяки щасливому випадку його самого не зачепили. Ні, не через вік і сивини пощадили його. Тоді стріляли і в людей похилого віку, і в немовлят.
У нього в будинку підпаском довго жив сирота, кинута батьками тавлу, на ім'я Махач та на прізвище Дахадаєв. Чим сподобався прабабусі Батій цей хлопчик із величезним лишаєм на голові? Прабабусю не випадково називали ясновидячою, вона виростила на кухні доброї людини, дала йому грошей на навчання - на добро він відповів добром.
Ставши намісником нової влади в Дагестані, Махач (Його ім'ям названа Махачкала, колишній портПетровськ, столиця Дагестану.) видав Аджієвим «охоронну грамоту»: чиясь турботлива рука переписала послужну справу Абдусалама, переплутавши дати, події, імена, а чиїсь мудрі уста нашіптали про якогось міфічного турка, від якого нібито йде наш рід .
Навіть прізвище нам спеціально переплутали. Правильніше, за кумицькою традицією, ми мали писати Асев-Аджієві, як усі інші наші родичі... Ні, тільки завдяки Аллаху ми вижили — він нагородив наш рід прабабусею Батій.
Щоправда, вижили в непритомності, забувши мову, звичаї, традиції кумиків (про себе говорю!). Чого чекати від життя далеко від Батьківщини? Від власного народу? І все таки. Заговорив у мені голос крові. Сподіваюся, заговорить він і в моїх синах.
Я навіть здригнувся, коли нещодавно у Військово-історичному архіві знайшов папери, написані рукою Абдусалама, — такий самий почерк у мого сина, який теж гренадерського зросту, служив в армії і теж у конвої. Неймовірний збіг обставин! Проте сьогоднішній конвой охороняє ув'язнених. Службу не обирають, її призначає доля...
Пошуки коріння свого я неодмінно, незважаючи ні на що, продовжуватиму — адже це і є відкриття себе самого. Людина повинна дбати про своє коріння, інакше засохне яблуня, зникне народ.
Поселення кумиків
Перш ніж на Кумицькій рівнині з'явилися міста, основними поселеннями кумиків, як, втім, та інших народів Дагестану, були селища. Вони носили у своїй назві прив'язку до місця розташування. Так, у північних кумиків їх назви закінчувалися на юрт(Хасавюрт, Бабаюрт, Ботаюрт, Адільянгіюрт, Султанянгіюрт, Карланюрт та інших.), у південних кумиків «кент» і «гент» (Башликент, Каякент, Янгикент, Усемікент, Алходжакент та інших.). Є у кумиків і слово аул(Ендірейаул, Кандаураул, Чонтаул, Нуцалаул, Халімбекаул, Муслімаул, Агачаул та ін.).
Найбільш відомим селищем кумиків у сільськогосподарському відношенні став Ботаюрт після будівництва у 1874–1875 роках Сулаксько-Юзбаського каналу. К'ойсув татавул- (Канава Койсув.) Цей канал довжиною 60 верст пройшов посередині селища Ботаюрт.
Наявність його давала ботаюртівцям можливість утримувати на обійсті вологолюбних тварин: буйволів тяглових і буйволиць дійних. Тяглові ж буйволи радували візників своєю могутньою силою. Вони возили важкі вантажі з Ботаюрта до міста Хасавюрт, звідти до міста Кізляр і назад.
Подібне заняття візників- арбачіназивалося возити кірі(Вантажі), а селян-візників величали киречі. Запрягали буйволів, волів та коней, дивлячись на те, який вантаж куди возять. Гаміш арба- візок, запряжений буйволами, оьгюз арба– візок, запряжений волами, ат арба- Кінний візок. Кіречінаймалися багатими підприємцями і за свою працю отримували гроші, на відміну від орачів – сабанчіпрацювали на полі. Сабанчі-орач, арбачі-візник, сувчу-полівальщик, батчу-садівник, туварчі-пастух, к'ойчу-чабан були основними професіями бота-юртівців.
Найцікавіші поселення кумиків – хутори теж мали свої назви залежно від місця заснування – отару хасавюртівських кумиків (Герменчикотар, Чагаротар, Адільотар, Качувотар та ін.) та махиу решти кумиків. Жителі, що селилися тут, були жителями близьких великих аулів, які на «отарських» землях розводили худобу і сіяли зерно.
Поступово з тимчасових нечисленних господарств у 5-10 дворів виростали великі осілі господарства, втрачаючи залежність від тих аулів, звідки хуторяни колись переселилися. Отак із маленьких хуторів утворилися великі селища, зберігши в назві своє походження.
З 50-х років XX століття, в радянські часи, ці відселки виросли настільки, що багато з них не стали відрізнятися від інших великих селищ ні числом жителів, ні типом будівель, ні культурним виглядом, хоч і продовжують носити донині старі назви отар.
А великі, великі селища кумиків, у свою чергу, також складалися з так званих кварталів. Так, в Ендрієї було 8 кварталів, які існують і донині: Бораг'анаул, Аріберіаул, Тюменчог'ар, Айдемірчог'ар, Темірчог'ар, Адільгерейчог'ар, Салааул, Мухаул.
В одному з найдавніших в Дагестані селі, початковій столиці Хазарського каганату, в минулому другому за значенням військово-стратегічному і торговому пункті Дагестану (після Дербента) і колись столиці найбільшого в Дагестані феодального князівства - шамхальcтва Тарковського - селищі Доргераул, Утгчулакааул, Базараул, Гюнтіймесаул, Тебебашаул, Бак'ааул, Іссісуваул.
У кожному кварталі був свій глава, князівський рід, який керував і стежив за порядком на своїй території.
Розвиток капіталізму швидко змінило зовнішній вигляд кумикських селищ. Почали з'являтися нові квартали, вулиці, нові торговельні лави. Буваючи в містах Росії, багаті кумики: купці та поміщики – переймали досвід будівництва житлових будівель та комерційних приміщень і вже свої будинки та торгові заклади будували на міський лад.
На головній вулиці стояла Джума-мечеть з високим мінаретом, яка зазвичай вирішувала всі важливі питання селян. Цю вулицю завжди називають уллуорам(у північних кумиків) або уллуелчі(У південних кумиків). Вона завжди була трохи ширша, ніж інші, другорядні вулиці, і забудована найкращими будинками.
Особливо яскраво ці перетворення проявилися з прикладу старовинного кумикского селища Аксай (Яхсай).
Селище Яхсай складалося з кварталів: Алекейаул, Загьаул, Камараул, Орусханаул, Поклуаул, Сабанайаул, Тобенаул, Тюменаул, Чаг'араул. На початку XX століття у селі з'явився новий квартал, названий на честь засновників – німецьких колоністів, Неміс-кютюр (тобто німецький хутір).
Дореволюційний Яхсай став відомий як один із ремісничих центрів Північного Кавказу. На початку XX століття у сел. Яхсай було близько 50 торгово-промислових та кустарних підприємств: шкіряні мануфактури, майстерні, заводи з випалу цегли та черепиці. У селі проживали купці І, ІІ та ІІІ гільдій, зусиллями яких сюди потрапляли також іноземні товари.
До кінця ХІХ ст. Яхсай стає досить великим для того періоду населеним пунктом, що має головну бруковану вулицю Таш-орам (кам'яна вулиця). Таш-Орам пролягав повз мост через річку Яхсайсув до площі з Джума-мечетью, відкритої в 1856 році, і медресе. По обидва боки вулиці було розміщено школу, аптеку, мережу магазинів, готель, а також одно-двоповерхові кам'яні, вкриті черепицею будинки.
У 1879 року у Яхсаї відкрили початкова російська школа. Селяни власним коштом відремонтували 18 кімнат казенної будівлі, переданої товариству для відкриття школи.
Внаслідок багаторічного спілкування як сусіди з російським народом – терськими козаками та хуторськими мужиками в будинках яхсайців поряд з керюк-пектиу дворі з'явилася російська піч у будинку, ліжко – замість тахтамек, стіл, стільці, самовар, гасова лампа – замість шам чирак.
У ці ж роки в селі діяло кілька мусульманських шкіл, де вивчалися арабська та турецька мови, арифметика, історія, географія, логіка та інші предмети Яхсай з XIX століття відомий також як один із релігійних центрів Дагестану. Для викладання у сільському медресі залучалися найкращі знавці арабомовних наук.
Найбільш відомим з викладачів медресе є сала-уздень Юсуп-каді (Гаджі-Юсуп) Кличов, більш відомий як Юсуп Яхсайський. Він був великим богословом, вченим-арабистом і автором робіт з філософії та логіки, добре знав медицину, вважався одним із чільних релігійних опонентів імама Шаміля. Юсупа Яхсайського у боротьбі з мюридизмом підтримували Саїд Араканський, Мама-Гіши-Бек Ендрейський, Мірза-тагі-мулла Дербентський, Аюб-каді Дженгутайський, Нурмагомед-каді Хунзахський, Барка-каді Какамахінський, Зухум-Зухум .
У 1887 році вперше в історії цього кумицького селища тут проведено державний перепис населення. Нею в Яхсаї налічувалося 1182 двори, де проживало 6610 осіб. З них селян – 6200, біїв та чанка – 135, ремісників – 216, духовенства – 39. У Яхсаї у ті роки проживало 758 жують(євреї), 131 лудильник (лакці), 23 мічигиш(чеченці). Магазинів – кіосків ( путкалар) було 50, млинів – 11, мечетей – 10.
Таке бурхливе виробниче зростання Яхсая започаткувало культурно - просвітницькому зростанню. Досі його називають селом генералів, поетів та міністрів. Так, генеральських звань ще дореволюційний час удостоїлися 5 яхсайців. За радянських часів 18 уродженців села отримали військове звання полковника. У 1918 році міністром фінансів Тимчасового уряду Дагестану був призначений яхсаєць Юсуп Гаджієв. За радянських часів це село дало ще трьох міністрів: Ахмед Оздеаджієв – сільського господарства, Халіт Магідов – освіти та Кандаур Акавов – сільгосптехніки.
Поети та письменники Яхсая представлені іменами Магомеда-ефенді Османова, Маная Алібекова, Абдулли Магомедова, Алім-Паші Салаватова, Багавдіна Астемірова, Абдул-Вагаба Сулейманова, Шаріпа Альберієва, Сіраждіна Токболатова, Мурада Аджиа та ін. Осаєва, Біймурзи Мантаєва, Нарімана Акавава та ін. З Яхсая вийшло також багато вчених, відомих медиків, спортсменів тощо.
У мальовничій дивовижній за красою місцевості розташувалося старовинне кумицьке селище Ерпелі. Прекрасні природні та кліматичні умовим'які, з густим травостоєм гори, що тягнуться з півдня на захід, дозволяють утримувати тут десятки тисяч голів великої та дрібної рогатої худоби, табуни коней. Є численні джерела, а біля підніжжя – вікові ліси. Гори Ісмаїлтау, Апке, Тав'єл, Ясси-бут, Мадігін, Салатау, Белбулган, Жангере та інші – гордість ерпелінців. У лісах мешкали бурі ведмеді, кабани, газелі, зайці, борсуки, лисиці, вовки, білки та багато інших диких звірів та пернатих. У лісах ерпелінці заготовляли дрова на зиму, будматеріали.
Нині ліси перебувають під суворою охороною. Для опалення тепер використовується газ. З підніжжя гір випливають три річки: Чорна - К'араозень, Біла - Ак'озень і Північна - Артозень, що розсікають село на три частини.
Є і незрозумілі дива ... На лівому схилі гори під назвою Бузлуюрек (Крижане серце) природою проритий тунель, кінця якого ще ніхто не бачив. У цьому тунелі постійно стоїть вода. Влітку вона перетворюється на міцний лід, а взимку тане, але нікуди не тече!
Але не так природою славний Ерпелі, як своїм хлібосольним і дружнім народом. З давніх-давен у пониззі ерпелінських гір у 3 або 5–7 будинках проживали аварці, що годуються за рахунок присадибних ділянок та утримання худоби. У 30-40-х роках ерпелінці запросили їх усіх до села, виділили їм найкращі поливні землі на обзаведення господарством на західному краї села, допомогли облаштуватись на новому місці, прийняли до колгоспу. Нині їхні будинки чергуються з будинками ерпелінців, і самі вони поріднилися з місцевими жителями внаслідок шлюбних спілок. Ерпелі одна із великих міжнародних селищ на Кавказі. Тут живуть вірмени, іранці (перси), карачаївці, татари, росіяни та представники багатьох народностей Дагестану.
Тому не дивно, що на такій землі та в таких умовах народжувалися династії відомих державних діячів імператорської Росії, могутнього СРСР та нинішньої Росії. Це видно з прикладу сім'ї Апашевих-Бексултанових.
Даніял Апашев (народився 1870 р. у селищі Ерпелі Темір-Хан-Шуринського округу) – великий суспільно-політичний діяч Дагестану у 1914–1920 роках. Комендант міста Темір-Хан-Шура, голова парламенту Горської республіки (1919-1920 рр.). Розстріляно ЧК.
Суюнчгірей Апашев – старший син Даніяла Апашева, доброволець легендарної Дикої дивізії (Дагестанський кінний полк). Загинув в Австрії 1915 року. Похований на батьківщині, у с. Ерпелі.
Магомед Апашев – молодший син Даніяла Апашева. У 14 років був змушений тікати з дому. Коли за Магомедом прийшли співробітники ЧК, він був далеко від Темір-Хан-Шури. З Баку кунаки батька переправили його в Середню Азіюу Ташкент. У 1926–1931 pp. навчався у Середньоазіатському інституті механізації (м. Ташкент), який закінчив з відзнакою та став спеціалістом з двигунів внутрішнього згоряння. З 1933 р. працював на Челябінському тракторному заводі – знаменитому ЧТЗ. У 1939 році – аспірантура у Московському автомеханічному інституті. Визнанням наукових досягнень доктора технічних наук Магомеда Даніяловича Апашева стало призначення його в 1950 р. завідувачем відділу з двигунів для запуску ракет в Інституті двигунів Академії наук СРСР. Він сформував наукову школу з 19 докторів та понад 30 кандидатів наук, опублікував понад 200 наукових праць, 2 підручники для вищої школи, по одному з них і сьогодні успішно навчаються студенти низки ВНЗ, у тому числі закордонних.
М. Д. Апашев отримав понад 15 патентів на винаходи в галузі ракетобудування та космічних апаратів. Майже всі його наукові роботи й досі суворо засекречені.
Абдулзагир Бексултанов – енергійний, невтомний трудівник, передав у роки Великої Великої Вітчизняної війни всі свої заощадження – 25 000 рублів – до Держбанку допомоги Червоної Армії, внаслідок чого отримав лист подяки від Верховного Головнокомандувача І.В. Сталіна. Лист опублікований у газеті «Дагестанська правда», № 43 (6569) за 1 березня 1944 року, знаходиться у Національній бібліотеці ім. Р. Гамзатова.
Каміль Апашев – дядько братів Бексултанових. У роки Великої Великої Вітчизняної війни був комбатом. Загинув смертю хоробрих у боях за Севастополь.
Бексултанов Абурагім Абдулзагирович – старший брат, який довгі роки успішно очолював найбільший, багатонаціональний Хасавюртовський район.
Бексултанів Абдулбасир Абдулзагирович – заслужений будівельник республіки, на чолі ПМК за короткий термін наново відбудував село Першотравневе, зруйноване внаслідок нападу бойовиків у 1996 році.
Бексултан Бексултан Абдулзагирович – мужня, життєрадісна людина, директор фінансово-економічного коледжу (м. Махачкала).
Бексултанов Каміль Бексултанович – директор Департаменту фінансування державних програмта бухгалтерського обліку Мінрегіону Росії. Живе та працює у м. Москві.
Старовинні кумицькі селища, розташовані поблизу караванних шляхів, нерідко зазнавали вторгнення та руйнування численними завойовниками – Тамерланом, Чингісханом, Надір-шахом, царською армією часів імператорської Росії та навіть своїх войовничих сусідів.
Серед них особливе місце займають селище Аксай, зруйноване за наказом Єрмолова в 1818, аул Ендрій, зруйнований в 1722 військом Петра Першого, в 1877 був спалений південно-кумицький аул Башли. Народ склав пісню, в якій є такі рядки:
Аули сала-узденів зрівняли із землею,
Чорні бороди стали білими.
Славні були чоловіки,
Нині їх топчуть недостойні.
Справу Махді занапастили
Його ж власні наиби.
Славне було місто Башли,
Тепер довкола нього одні урвища.
Після шести років, повних важких поневірянь, проведених у лісових куренях та землянках, башлінці були амністовані, але їм заборонили відновлювати одне загальне селище. Спочатку царська влада збиралася розселити їх у шести місцях, потім на прохання населення було винесено рішення про заснування трьох сіл. При цьому кожен тухум (рід) за указом окружної адміністрації був поділений на три частини, кожній з яких було виділено певне місце в одному з аулів, селитися ж у всьому роді компактно було суворо заборонено.
Борючись з пам'яттю про повстання і пішовши навіть на заборону відновлення Башли, царська адміністрація не врахувала одного – зруйноване до давніх давен стародавнє місто загинуло, але не підкорилося.
Загалом у Кайтаго-Табасаранському окрузі у повстанні брали участь представники 2852 сімей. З метою їхнього додаткового покарання з них став стягувати штрафний збір по три карбованці з двору щорічно. Якщо врахувати, що корова у роки коштувала від 6 до 8 рублів, це були чималі гроші.
Кавказька війна, та був і земельні укази царської адміністрації стали причиною поділу колись цілої території Кумикської рівнини. Таким чином, кілька сіл Кумиків було віднесено до Терської області. Нині ці села розташовуються на території нинішньої Чечні – Брагуни, Дарбанхи – Нові Брагуни, м. Гудермес Гудермеського району, с. Бамматюрт (Виноградне) Грозненського сільського району; в Осетії – у населених пунктах Кізляр (Бекіш-юрт/Бековичі/Кучук-юрт), Борасувотар, Малгобекотар.
У Моздокському районі, селищі Кучукюрт директор середньої загальноосвітньої школи Расул Алієв ось уже багато років самовіддано займається збереженням та пропагандою культурної та історичної спадщини кумицького народу, сприяє влаштуванню обдарованих дітей – випускників школи до вузів Москви та Дагестану, знаходить міценатів для спорту на хвилину не переривався зв'язок поколінь.
Кумики також мешкають у місті Малгобеку на території Інгушетії. Тут же біля селища Плієво знаходиться Борга-Каш- Мавзолей брагунських ханів, священне місце– зіярат з написом на стінах, висловами з Корану арабською мовою, датовані 808 р.х., тобто 1405–1406 рр., та ім'я похованого (останнього) – Бек-Султан б. Худий над.
Великі випробування вогнем та мечем випали на долю брагунів-терських кумиків, як називають їх зараз. Величезні полчища монголо-татарського воєначальника, золотоординського хана Тохтамиша та середньоазіатського завойовника Тамерлана – Аксак Теміра залишили свій жахливий слід у пам'яті нашого народу. А найстрашнішою бідою того часу, що наздогнала наших предків і майже весь північний Кавказ, стала чума (бубонна чума – чорна смерть) Але народ не зник. Наші предки, що залишилися живими, поодинці і групами збиралися і знову відновлювали свої селища. Відстояли свою землю брагуни – плем'я борганів, нащадків барсилів. У найважчих умовах бойових дій та страшних хвороб брагуни виживали та живуть у цих селах і зараз, на рідній Терсько – Сулакській рівнині.
Влада у брагунів передавалася у спадок. Династія Худайнадов правила ними остаточно ХІХ століття, до встановлення Радянської влади Північному Кавказі. Останнім князем брагунів був Умалат Таймазов – нащадок Худайнаду. Він збудував мечеть у сіл. Брагуни ще на той час. Зараз мечеть реставрована та функціонує. Імамом тут є учень Ахмат-Хаджі Кадирова Магомед – Шаріп-Хаджі Мур-тазалієв.
У роки Великої Вітчизняної війни брагуни всі стали на захист своєї батьківщини: чоловіки-ополченці - на фронті, жінки і старі в тилу на роботах по зведенню укріплень перед фашистами, що наступають на Кавказ. 180 чоловік із Брагунів пішли на фронт, з них не повернулося 86. Четверо: Алієв, Гусейханов, Мамаєв та Межидів – удостоєні найвищих солдатських нагород – ордена Слави. У 1946 р. за участь у роботах на трудовому фронті нагороджені медалями «За перемогу у Великій Вітчизняній війні 1941–1945 рр.» 97 осіб – старі, жінки, підлітки, медаллю «За оборону Кавказу» нагороджено 9 брагунів.
Суворі гори Кавказу,
Охоплені вічною війною,
Гримить і шумить велично
Твій голос непокірний такий.
Тут жінки немов чоловіки
Кидаються грудьми на стовбур,
Тут старі та діти
Готові вступити в бій.
Плещується море втомилося,
Кидаючись на крутий берег.
Живуть на Кавказі люди,
Скріплені дружбою віків.
Підрядковий переклад з кумицького М.Атабаєва («Борагунцям»)
Можна підтримати слова Ахмата Хубієва, вчителя історії із сіл. Брагуни Гудермеського району Чечні: «Вважаю головним: брагуни нині живуть спокійно, впевнені у своїй захищеності, відчувають силу та справедливість влади, і це – велике досягнення, це результат діяльності президентської команди на чолі з Рамзаном Ахматовичем Кадировим. Так вважає кожен мешканець із племені стародавніх брагунів».
У період Кавказької війни діставалося і великим, добре захищеним аулам. Так сталося і з селищем Таркі сильно розореним від набігів першого імаму Дагестану Казі-Магомеда, а згодом і мюридів імама Шаміля. Щоб захистити народ від винищення і рабства, шамхал Тарковський Абу-Муслім-хан у розпал воєнних дій у Дагестані пророчо закликав кумиків зберігати вірність та відданість Росії. Імам Шаміль до кінця свого життя покаявся, що 25 років воював із такою сильною державою, як Росія.
Війни, що прокотилися як Кумицькою рівниною, так і по всьому Дагестану, завдали серйозної шкоди економіці і господарству краю, виснажили матеріальні і людські ресурси, призупинили розвиток Країни гір.
Тільки у союзі з сильною і потужною європейською державою з розвиненою економікою та передовою культурою народи Дагестану побачили своє майбутнє і в середині XIX століття остаточно увійшли до складу Росії.
Цей текст є ознайомлювальним фрагментом.Кумики - один із найбільших корінних народів Дагестану. Говорять вони тюркською говіркою, хоча антропологічно ставляться до європеоїдів.
Єдиної точки зору на походження кумиків немає. На думку одних учених, вони нащадки хозар (одне з племен кумиків досі називається «шезари»). Інші вважають, що кумики - це тюрки, що переселилися на Кавказ (етнонім "кумик" ("рухливий, що рухає") полягає у очевидному зв'язку з тюркським етнонімом "кімак" - у ранньому середньовіччі цей народ створив могутній Кимакський каганат). Самі кумики вважають себе татарами за походженням, хоча в звичаях, звичаях, одязі вони більше схожі на горян.
Кумицький етнос сформувався наприкінці середньовіччя. Наприкінці XVI століття деякі кумицькі князі визнали владу московських царів. У цей час на Сунжі та в її околицях виникли перші російські фортеці.
Але в 1604 кумики повстали і, об'єднавшись з черкесами і лезгінами, змусили воєводу Бутурліна відступити за Терек. Тим не менш, кумики продовжували підтримувати дружні відносини з Росією до 1722 року, коли Петро здійснив похід до Персії. Тоді кумики знову повстали, напали на росіян, але були розгромлені. У покарання за їхню зраду цар наказав пограбувати велике поселення Ендері, в якому тоді налічувалося до трьох тисяч будинків.
З цього часу кумики були незмінно вірні російському уряду. З них формувалися деякі кавказькі частини лейб-гвардії.
З XVII і до першої третини ХХ століття кумицька мова служила мовою міжетнічного спілкування на Північно-Східному Кавказі. Крім того, мова кумиків була офіційною мовою листування з російськими царями, представниками російської адміністрації, вона вивчалася в гімназіях та училищах Владикавказу, Ставрополя, Моздока, Кізляра та інших міст. Сьогодні мову свого народу вважають рідною 99% кумиків. Російською мовою вільно володіють четверо з п'яти кумиків.
Кумики – найбільший за чисельністю тюркський народ на Північному Кавказі (і другий на Кавказі після азербайджанців). За час перебування в Росії чисельність кумиків збільшилася майже сім разів. У наші дні їх налічується понад 422 тисячі осіб. У Дагестані кумики - третій за чисельністю народ, що становить понад 14% населення республіки.
Кумики з давніх-давен користувалися повагою на Кавказі і в Росії. У знаменитій Енциклопедії Брокгауза і Єфрона про них говориться так: «У кумицьких піснях відображається моральний вигляд кумика - розважливого і спостережливого, зі строгим поняттям про честь і вірність цьому слову, чуйного до чужого горя, що любить свій край».
У кумиків аж до XX століття в пошані була людина, а не її гаманець. Багачем звали тільки людину з широкою душею, в якій є місце родичам, друзям та гостю. Князь міг бути біднішим за чабана, і це нікого не бентежило. Він — князь, нащадок почесного роду, син і онук відомих людей. І цим сказано все.
Найбільше кумики боялися не злиднів — ганьби.
У кумицьких аулах суспільство суворо поділялося на стани. Князі були оточені узденями — професійними воїнами, яким теж заборонялося працювати, вони у мирний час оберігали князівську особу від усіляких неприємностей.
Сісти в арбу, господар якої низького стану, вважалося найбільшим соромом. Або — у присутності інших сидіти біля своєї дружини. Або входити на кухню... І тут існувало ціле склепіння неписаних законів і правил.
Не приведи Аллах, якщо князь, навіть ненароком, виконає якусь роботу по дому чи по господарству - для цього були цілі стани холопів. Ганьба в першу чергу лягала на них, які не зуміли вчасно допомогти князеві, який мав свої обов'язки перед народом.
І ось що цікаво — серед кумиків найбільшою ганьбою вважалося продавати, робити бізнес, як сказали б зараз. Навіть торкатися грошей заборонялося, особливо дітям. Для грошових розрахунків кумики запрошували себе в аули євреїв. А худобу пасли наймані горяни тавлу.
Для кумицького князя, що поважає себе, гарною справою вважалося вміння здобути військові трофеї. Пограбувати проїжджаючий караван, відвести у козаків табун коней — ось гідне заняття для чоловіка, що поважає себе.
Щоправда, потім награбоване прийнято було дарувати праворуч і ліворуч – гостям, друзям, родичам, доки у господаря нічого не залишалося.
Стародавній звичай живий досі. Спілкуючись із кумиком, будьте готові дарувати та приймати подарунки.